Поиск по документам XX века

Loading

МИД СССР

В настоящей подшивке собраны документы за период с октября 1917 по август 1991 года. Иными словами, это сборник исторических источников по державной внешней политике России за весь советский период. И ничего страшного нет в том, что в 1917 году еще не существовало взятого в заглавие слова СССР, а МИД большую часть времени назывался НКИД. Не в названии суть дела, а в проводимой на международной арене политике. Она отличалась от всего того, что было до 1917-го и началось после 1991-го, радикально отличалась. Потому и взята (политика, отразившаяся в этих документах) отдельной темой.

Далее читайте документы:

С.Е. Чуцкаев - И.М. Майскому. 6 августа 1930 г.

Давно уже собирался написать Вам, да как-то все не доходили руки. Не представляю, знаете ли Вы, что я ныне ездил в те места, что Вы описали в Вашей книге 20 года 1. Повидал много интересного и занятного, отличного от того, что в свое время наблюдали Вы. Жизнь меняется быстро не только у нас, но и в других местах. Многое из того, что видали Вы, теперь так видоизменилось, что, вероятно, было бы трудно и узнать.

И.М. Майский - М.М. Литвинову. 25 июля 1930 г.

Жизнь человеческая, подобная сказке, по крайней мере, жизнь нашего* с Вами поколения. И об этом ярко вспоминаешь на каждом этапе своего развития, на каждом законченном отрезке пройденного пути. Когда в 1912 г. я встретился в Лондоне с т[ов]. Гаррисоном и когда этот самый т[ов]. Гаррисон, заходя по вечерам в сумрачно закопченную квартиру на 72, Оаклей Сквэр, занимаемую эмигрантом Лебедевым, вылезал вместе с Лебедевым, его женой и автором настоящих строк на окно-балкон дома, где происходили жаркие дискуссии по всем мировым вопросам, бьюсь об заклад, Вы никогда не думали, что в одни прекрасный день т[ов].

А.М. Коллонтай - И.М. Майскому. 14 июля 1930 г.

Дорогой товарищ Майский, спасибо за весточку и за интервью 1, которое повеселило меня своими «фантастическими» уклонами, но я уж очень привыкла к тому, что при моем имени у интервьюеров появляется неисчерпаемый источник вдохновения.

И.М. Майский - А.М. Коллонтай. 9 июля 1930 г.

Недавно в «Хельс[инки] Саномат»1 появилась прилагаемая статья финского писателя Эрнста Лампена, посвященная Вам 2. Не знаю, насколько соответствует действительности все то, что он пишет, но думаю, что Вам небезинтересно ознакомиться с переводом названной статьи. Интересно, что Вы скажете о ней.

И.М. Майский - М.М. Литвинову. 4 мая 1930 г.

Я согласен с Вами в том, что нет и не может быть абсолютной гарантии против повторения таких историй, как история с Беседовским, Дмитриевским и пр., какие бы организационные меры мы не принимали. Я вообще склонен думать, что сейчас мы проходим через определенную стадию развития, когда различные неустойчивые, обывательские, карьеристские элементы, присосавшиеся к партии, будут отходить от нас со скандалами или без скандалов. Не только за границей, но и в СССР.

М.М. Литвинов - И.М. Майскому. 26 апреля 1930 г.

По поводу Вашего № 20*. Слухами полна вся земля, а не только Финляндия, так что слухи о Стокгольме, совершив лишь краткую остановку в Гельсингфорсе, докатились до Москвы. Вообще к подобным слухам, распространяемым главным образом дипкурьерами, не следует относиться с полным доверием, ибо они часто преувеличивают и искажают события. Все меры нами приняты, в Стокгольме находится в качестве врем[енного] поверенного в делах т[ов]. Коллонтай, а сегодня туда выезжает новый советник тов. Райвид. Дела Дмитриевского и Соболева скоро рассосутся, и ничего страшного не случится

И.М. Майский - М.М. Литвинову. 19 апреля 1930 г.

Последние истории Дмитриевского и Соболева в Стокгольме ставят всех нас, заграничных работников, в чрезвычайно тяжелое положение. Они чрезвычайно роняют наш престиж за границей. За последние недели мне не раз приходилось ловить в глазах и поведении иностранцев, с которыми мы имеем дело, вопросительное восклицание или восклицательный вопрос: «А ну-ка, кто из этих мерзавцев завтра сбежит?» Вы легко себе представляете, как неприятно и мучительно в такой атмосфере работать. Начинаешь просто завидовать тем, кто работает в СССР. Но те же истории в еще большей степени роняют имя за-граничных работников в глазах партии.

И.М. Майский - Б.С. Стомонякову. 19 апреля 1930 г.

Ваше сообщение о том, что т[ов]. Васильев «закончил дело по жалобе т[ов]. Ерзинкяна и передал доклад т[ов]. Орджоникидзе», мне несколько непонятно. Как мог т[ов.] Васильев «закончить дело», не допросив меня или хотя бы не запросив меня письменно. Я опасаюсь, что «дело» ввиду его явной вздорности может быть, фигурально выражаясь, брошено в корзину *, причем все документы по данному «делу», в том числе и «жалоба» т[ов]. Ерзинкяна, не опровергнутые мной и соответственным решением ЦКК, останутся лежать где-нибудь в архивах ЦКК. Такой исход меня весьма мало устраивает. Поэтому я пишу с этой почтой т[ов].

И.М. Майский - Д.В. Богомолову. 9 марта 1930 г.

Спасибо за письмо, дорогой Дмитрий 1! Оно невольно напомнило мне былые лондонские дни, которые я всегда с удовольствием вспоминаю, а с другой стороны, заставило подумать о том, как быстро время бежит. Ведь вот уже почти 5 лет, как я* в один прекрасный майский день 2* ступил на платформу «Викториа-Стэйшен» 2, приветствуемый милым Ешуковым, и вот уже почти 3 года, как я покинул Англию после разрыва отношений! Помнишь, осенью 1927 г. перед твоим отъездом в Польшу и моим - в Японию - на прощальной вечеринке у нас я выдвинул лозунг «дипломатической пятилетки» - пять лет мира?

И.М. Майский - Председателю правления Госиздата тов. Халатову. 29 января 1930 г.

Прилагая предложение З.А. Венгеровой, имя которой Вам, конечно, знакомо, как старой деятельницы русской литературы, особенно в области ознакомления нашей публики с иностранной беллетристикой, я, со своей стороны, хотел бы это предложение поддержать. Суть предложения состоит в том, что Венгерова готова продать Госиздату свои права по всем своим оригинальным и переводным работам, за что Госиздат должен платить ей ежемесячную ренту в сумме 20 фунтов стерлингов (в иностранной валюте).

И.М. Майский - М.М. Литвинову. 8 января 1930 г.

Может быть, Вам небезынтересно будет узнать, что Ваше выступление на сессии ЦИК от 5/XII 2 возбудило к себе очень большое внимание в Финляндии, причем в разговорах со мной многие финские политики довольно явственно давали понять, что они огорчены полным умолчанием в Вашей речи о Финляндии. Я обыкновенно в полушутливой форме тоже давал понять, что Финляндия своей политикой пока еще не заслужила чести быть особо упомянутой в официальном выступлении советского «министра иностранных дел».

М.М. Литвинов - И.М. Майскому. 22 октября 1929 г.

Существенное о деле Беседовского Вам известно из наших газет и из наших официальных сообщений 2. В скором времени здесь состоится суд над Б., на котором, вероятно, будет освещено все дело. Я лично никогда не относился к Б. слишком благожелательно, т.к. считал его политические рассуждения легкомысленными и поверхностными, а его самого карьеристом и анархистом. В землячестве он был на наилучшем счету, т.к. он там выступал в качестве стопроцентного большевика, и даже с левыми перегибами.

И.М. Майский - М.М. Литвинову. 14 октября 1929 г.

Не могу Вам передать, какое подавляющее впечатление произвела на меня авантюра Беседовского 2. Лично я его почти не знал. Единственный раз видел в Москве в 1927 г. перед моей поездкой в Японию. Но я с разных сторон слышал об нем так много хорошего, в Токио он оставил по себе такие хорошие воспоминания, что в первый момент я не хотел верить в его бегство и сразу же послал Вам шифровку с просьбой об опровержении. С тех пор прошло уже 10 дней, а я все еще не могу успокоиться.

К.А. Лигский - И.М. Майскому. 5 августа 1929 г.

Дорогой Иван Михайлович, наконец-то неделю тому назад получил Ваше второе (через т[ов]. Канторовича) письмо 2. Первое так и не дошло. Вы обязательно должны устроить скандал, кому следует. Ведь это прямо свинство! Так вот, насчет Гельсинки. Принципиально я не возражаю, а как практически это выйдет, пока не знаю еще: т[ов]. Устинов уехал в отпуск и застрял. И когда возвратится, кто знает. А я сижу у моря на положении поверенного в делах и жду погоды, т.е. момента, когда смогу сняться и поехать куда-нибудь подлечиться. Придется ехать, наверное, на Кавказ месяца на 2, тем более у меня законного отпуска имеется 2 месяца, не считаясь ни с какими болезнями.

А.А. Вановский - И.М. Майскому. 2 июля 1929 г.

Ваше письмо 1 я получил своевременно, но как раз в то время, когда моя дочка собиралась ехать в СССР. От хлопот и сборов у меня голова шла кругом, и я не мог ни на чем сосредоточиться. Я очень Вам признателен за Ваше внимание и доброе желание помочь мне устроить свою судьбу в СССР. Но я думаю, что будет удобней поднять вопрос о той или другой форме своего устройства не заочно, а лично, когда я вернусь в СССР

Страницы

Подписка на МИД СССР