Поиск по документам XX века

Loading

Репрессии 30-50-х годов

Репрессиям против политических противников  в ходе борьбы за власть в СССР последние десятилетия в исследовательской и публицистической литературе даются самые противоречивые характеристики. В какой мере и против кого респрессии были оправданы и необходимы, когда стоял вопрос о сохранении суверенитета государства? В какой мере они исходили от местных обкомовских "царьков", стремившихся расправиться со своими личными недоброжелателями? В какой мере репрессии являлись намеренной провокацией со стороны русофобствующей партийно-советской номенклатуры, пришедшей к власти в результате революции и гражданской войны? На все эти вопросы даются разные отчеты. Вот как виделась проблема И.Сталину к тому моменту, когда наиболее массовые репрессии были закончены, а именно, в ноябре 1938 года:

 

"СНК СССР и ЦК ВКП (б) отмечают, что за 1937-1938 годы под руководством партии органы НКВД проделали большую работу по разгрому врагов народа и очистили СССР от многочисленных шпионских, террористических, диверсионных и вредительских кадров из троцкистов, бухаринцев, эсеров, меньшевиков, буржуазных националистов, белогвардейцев, беглых кулаков и уголовников, представлявших из себя серьезную опору иностранных разведок в СССР и, в особенности, разведок Японии, Германии, Польши, Англии и Франции.

Одновременно органами НКВД проделана большая работа также и по разгрому шпионско-диверсионной агентуры иностранных разведок, пробравшихся в СССР в большом количестве из-за кордона под видом так называемых политэмигрантов и перебежчиков из поляков, румын, финнов, немцев, латышей, эстонцев, харбинцев и пр.

"Очистка страны от диверсионных повстанческих и шпионских кадров сыграла свою положительную роль в деле обеспечения дальнейших успехов социалистического строительства.

Однако не следует думать, что на этом дело очистки СССР от шпионов, вредителей, террористов и диверсантов окончено.

Задача теперь заключается в том, чтобы, продолжая и впредь беспощадную борьбу со всеми врагами СССР, организовать эту борьбу при помощи более совершенных и надежных методов.

Это тем более необходимо, что массовые операции по разгрому и выкорчевыванию враждебных элементов, проведенные органами НКВД в 1937-1938 годах при упрощенном ведении следствия и суда, не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры. Больше того, враги народа и шпионы иностранных разведок, пробравшиеся в органы НКВД как в центре, так и на местах, продолжая вести свою подрывную работу, старались всячески запутать следственные и агентурные дела, сознательно извращали советские законы, производили массовые и необоснованные аресты, в то же время спасая от разгрома своих сообщников, в особенности, засевших в органах НКВД.

Главнейшими недостатками, выявленными за последнее время в работе органов НКВД и Прокуратуры, являются следующие..."

Далее читайте статью Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия, 17 ноября 1938 года.

Далее читайте документы:

И.М. Майский - Е.М. Чемодановой. 29 (16) июля 1912 г.

Очень рад, дорогая Пичужка, что ты наконец отыскалась. Как раз дня за два до получения твоей открытки из Геленджика 1 я отправил тебе также открытку на московский адрес 2. Не знаю, дошла ли она до тебя. А раньше, вопреки моей обычной аккуратности в переписке, никак не мог собраться ответить тебе на твое последнее закрытое письмо 3: уж очень много было в Мюнхене всяких и всяческих дел, которые отнимали массу времени и заставляли забрасывать личную переписку.

И.М. Майский - В.Г. Короленко. 22 (9) июля 1912 г.

Посылаю Вам в несколько «исправленном и дополненном» виде рукопись статьи о германском профессиональном движении 1, о котором у нас уже была речь. По моим приблизительным подсчетам, в статье около 31/4-31/2 листов, т.е. приблизительно столько, сколько я указывал в своем первом письме 2. Разумеется, если найдете нужным, можете статью сократить, постороннему человеку это даже легче сделать, чем автору. Хотя должен сказать, что я все* время* стремился ограничиться лишь самым небходимым. В частности, думаю, что в случае крайности можно будет выкинуть сцену переговоров между предпринимателями и рабочими на стр. 57-64 рукописи (я обозначил это место карандашными скобками) и выгадать т[аким] о[бразом] 8-9 тыс. букв.

Русско-японская конвенция 1912 г., 25 июня (8 июля)

РУССКО-ЯПОНСКАЯ КОНВЕНЦИЯ 1912 г. (секретная) подписана 25 июня (8 июля) в Петербурге.

Конвенция развивала общеполитические договоренности русско-японских соглашений 1907 г. и 1910 г. Новое соглашение потребовалось в связи с усилением экспансионистских тенденций западноевропейских держав в слабеющем Китае, а также из-за стремления Японии расширить свое влияние во Внутренней Монголии.

Русско-японская конвенция 1912 года (СВЭ, 1979)

Русско-японская конвенция 1912, секретное соглашение, подписанное в Петербурге 25 июня (8 июля) в развитие русско-японских соглашений 1907 и 1910. После революции 1911 в Китае и провозглашения Внеш. Монголией автономии от Китая Япония усилила стремление включить в сферу своего влияния Внутр. Монголию, опасаясь присоединения её к Внеш. Монголии. В янв. 1912 Япония предложила России установить новую линию раздела рус. и япон. сфер влияния. Переговоры завершились подписанием конвенции. Линия раздела в Маньчжурии между рус. и япон.

Русско-японская конвенция 1912 года, 8 июля (Вышинский, 1948)

Русско-японская конвенция 1912 года секретная - подписана 8. VII министром иностранных дел России С. Д. Сазоновым и японским послом в Петербурге Мотоно в развитие предшествовавших русско-японских соглашений 1907 и 1910 годы. В связи с китайской революцией 1911 года экспансионистские тенденции в правящем лагере Японии значительно возросли. В частности Япония стремилась включить в свою сферу влияния Внутреннюю Монголию, ибо опасалась её присоединения к Внешней Монголии, объявившей себя автономной от Китая.

Русско-японская конвенция 1912 года, 25 июня (8 июля) [СИЭ, 1969]

РУССКО-ЯПОНСКАЯ КОНВЕНЦИЯ 1912 года (секретная) - подписана в Петербурге 25 июня (8 июля) министром иностранных дел России С. Д. Сазоновым и послом Японии И. Мотоно в развитие соглашений 1907 и 1910 годов. Революция 1911 года в Китае и объявление Внешней Монголией своей автономии от Китая усилили стремления Японии включить в сферу своего влияния Внутреннюю Монголию (Япония опасалась присоединения Внутренней Монголии к Внешней Монголии). В январе 1912 года Япония предложила России установить новую линию раздела русской и японской сфер влияния по дороге Калган - Урга.

Положение о Московском Коммерческом институте.

1. Московский Коммерческий институт, учрежденный Московским обществом распространения коммерческого образования, есть высшее учебное заведение. Примечание. Подробный устав Института утверждается министром торговли и промышленности. 2. Институт состоит из двух отделений: экономического и коммерческо-технического, разделяющихся на подотделы, специальные предметы коих устанавливаются учебными планами, составляемыми и утверждаемыми в порядке, указанном в пункте 5 части III статьи 45 и в пункте 12 части II статьи 48...

Болгаро-греческий договор 1912 года, 16 (29) мая

БОЛГАРО-ГРЕЧЕСКИЙ ДОГОВОР 1912 года - договор об оборонительном союзе между Болгарией и Грецией. Подписан в Софии 16 (29) мая со стороны Болгарии премьер-министром И. Гешовым, со стороны Греции - посланником в Софии Д. Панасом. По ст. 1-й стороны обязались помогать друг другу всеми вооруженными силами в случае нападения Турции на одну из них и не заключать с ней мира иначе как совместно и с обоюдного согласия. К договору была приложена декларация о том, что положения 1-й ст.

68. Письмо П.Г. Курлова дворцовому коменданту В.А. Дедюлину, 14 мая 1912 г.

Итак интрига удалась: позорно провалилось обвинение в злоупотреблении казенными деньгами. Впервые к чести Сената сенатор осмелился поместить неправду во всеподданнейшем докладе. Прикажите подать себе 362 ст. Улож. о наказ., и Вы найдете в ней, что сокрытие истины в докладах или рапортах составляет служебных подлог. Даже мои недруги в Государственном совете возмущены действиями Трусевича и сенатор Тарау полагал отметить это в постановлении Государственного совета, о чем накануне писали газеты. Щегловитов просил этого не делать.

67. Из журнала № 13 первого департамента Государственного совета о назначении предварительного следствия по делу П.Г. Курлова, М.Н. Веригина, А.Н. Спиридовича и Н.Н. Кулябко, 11 мая 1912 г.

По содержанию вышеизложенного всеподданнейшего доклада и предъявляемых в оном к названным должностным лицам обвинений, ими представлены первому департаменту Государственного совета обширные письменные объяснения, касающиеся как фактической стороны произведенного расследования, так и правильности взводимых на каждого из них обвинений в тяжких преступлениях по службе.

66. Объяснения Н.Н. Кулябки в первый департамент Государственного совета, 18 апреля 1912 г.

1) превышение власти, выразившееся в том, что я, вопреки установ-ленному порядку и существующим распоряжениям по департаменту, допустил помощника присяжного поверенного Мордку Богрова в Купеческий сад и городской театр, и 2) бездействие власти, выразившееся в том, что, получив сведения от Богрова о замыслах террористов, – не вошел в тщательное обсуждение упомянутых донесений Богрова, оставив таковые без подлежащего исследования. Признать себя виновным в превышении власти я не могу, так как, хотя я и допустил Богрова в Купеческий сад и городской театр, но сделал это потому, что находил это необходимым по ходу розыска и этим допуском я никаких распоряжений департамента полиции не нарушал, таковых не знаю и полагаю, что их и не было...

65. Объяснения П.Г. Курлова в первый департамент Государственного совета, 16 апреля 1912 г.

Во исполнение положения первого департамента Государственного совета от 20 минувшего марта за № 5 имею честь представить нижеследующее мое объяснение: Извлечение из всеподданнейшего доклада сенатора Трусевича о произведенном им по Высочайшему повелению расследовании деятельности лиц, принимавших участие в осуществлении охраны во время пребывания Его Императорского Величества в г. Киеве в 1911 г., может быть разделено на 3 части: Первая, относящаяся к киевскому событию только косвенно, является исследованием моей служебной деятельности, как товарища министра, в характеристиках моих подчиненных и неправильных к ним отношениях.

64. Рапорт А.И. Спиридовича в первый департамент Государственного совета, 13 апреля 1912 г.

Исследовав обстоятельства, при наличности коих могло совершиться и совершилось в г. Киеве 1 сентября 1911 года покушение на жизнь покойного статс-секретаря Столыпина, сенатор Трусевич находит меня виновным в том, что я и еще три должностных лица допустили превышение и бездействие власти, имевшие весьма важные последствия, каковые преступления в части, касающейся меня, выразились, по формулировке сенатора, в том, что:

63. Объяснение М.Н. Веригина в первый департамент Государственного совета, 12 апреля 1912 г.

По поводу указаний, сделанных сенатором Трусевичем на израсходование мною без оправдательных документов 54 347 рублей на поездку в 1910 году в Германию, а равно на издержание 1200 рублей без указания назначения, считаю долгом пояснить, что отчет в израсходовании указанных сумм с приложением оправдательных документов своевременно мною был представлен через занимавшего в то время пост директора департамента полиции, ныне сенатора тайного советника Зуева для дальнейшего направления. По утверждении означенного отчета, приложенные к нему оправдательные документы и сам отчет, как оглашению не подлежащий, хранились в секретарской части, где должны находиться и до сего времени.

61. Журнал № 5 Первого департамента Государственного совета с решением по докладу сенатора М.И. Трусевич, 20 марта 1912 г.

Внесенное по Высочайшему повелению дело, по всеподданнейшему докладу сенатора Трусевича, содержавшему обвинения бывших товарища министра внутренних дел, генерал-лейтенанта Курлова, чиновника особых поручений при сем министерстве, исполнявшего обязанности вице-директора департамента полиции, статского советника Веригина и начальника Киевского охранного отделения подполковника Кулябки, а также полковника отдельн[ого] корп[уса] жандармов Спиридовича, в преступных по службе деяниях, при исполнении возложенных на них обязанностей осуществления мер охраны, во время пребывания Их Императорских Величеств в г. Киеве в 1911 году.

Страницы

Подписка на Репрессии 30-50-х годов