Поиск по документам XX века

Loading

Репрессии 30-50-х годов

Репрессиям против политических противников  в ходе борьбы за власть в СССР последние десятилетия в исследовательской и публицистической литературе даются самые противоречивые характеристики. В какой мере и против кого респрессии были оправданы и необходимы, когда стоял вопрос о сохранении суверенитета государства? В какой мере они исходили от местных обкомовских "царьков", стремившихся расправиться со своими личными недоброжелателями? В какой мере репрессии являлись намеренной провокацией со стороны русофобствующей партийно-советской номенклатуры, пришедшей к власти в результате революции и гражданской войны? На все эти вопросы даются разные отчеты. Вот как виделась проблема И.Сталину к тому моменту, когда наиболее массовые репрессии были закончены, а именно, в ноябре 1938 года:

 

"СНК СССР и ЦК ВКП (б) отмечают, что за 1937-1938 годы под руководством партии органы НКВД проделали большую работу по разгрому врагов народа и очистили СССР от многочисленных шпионских, террористических, диверсионных и вредительских кадров из троцкистов, бухаринцев, эсеров, меньшевиков, буржуазных националистов, белогвардейцев, беглых кулаков и уголовников, представлявших из себя серьезную опору иностранных разведок в СССР и, в особенности, разведок Японии, Германии, Польши, Англии и Франции.

Одновременно органами НКВД проделана большая работа также и по разгрому шпионско-диверсионной агентуры иностранных разведок, пробравшихся в СССР в большом количестве из-за кордона под видом так называемых политэмигрантов и перебежчиков из поляков, румын, финнов, немцев, латышей, эстонцев, харбинцев и пр.

"Очистка страны от диверсионных повстанческих и шпионских кадров сыграла свою положительную роль в деле обеспечения дальнейших успехов социалистического строительства.

Однако не следует думать, что на этом дело очистки СССР от шпионов, вредителей, террористов и диверсантов окончено.

Задача теперь заключается в том, чтобы, продолжая и впредь беспощадную борьбу со всеми врагами СССР, организовать эту борьбу при помощи более совершенных и надежных методов.

Это тем более необходимо, что массовые операции по разгрому и выкорчевыванию враждебных элементов, проведенные органами НКВД в 1937-1938 годах при упрощенном ведении следствия и суда, не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры. Больше того, враги народа и шпионы иностранных разведок, пробравшиеся в органы НКВД как в центре, так и на местах, продолжая вести свою подрывную работу, старались всячески запутать следственные и агентурные дела, сознательно извращали советские законы, производили массовые и необоснованные аресты, в то же время спасая от разгрома своих сообщников, в особенности, засевших в органах НКВД.

Главнейшими недостатками, выявленными за последнее время в работе органов НКВД и Прокуратуры, являются следующие..."

Далее читайте статью Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия, 17 ноября 1938 года.

Далее читайте документы:

Петербургский протокол 1913 года, 9 мая

Петербургский протокол  1913 года - подписан 9. V; оформил решение Петербургского совещания послов великих держав (России, Англии, Франции, Германии, Австро-Венгрии и Италии) о передаче Румынии болгарского г. Силистрии в качестве "компенсации" за нейтралитет Румынии в первой балканской войне 1912-1913 годов.

И.М. Майский - Н.С. Русанову. 2 апреля 1913 г.

События последнего времени наводят меня на мысль, что было бы вполн уместным в одной из ближайших книжек «Р[усскаго] Б[огатства]» посвятит особую статью германскому империализму, являющемуся одним из главных ви новников нынешняго пароксизма* милитаристской горячки. Точнее говоря, ста тью об истории германского империализма, причинах его развития, форма: проявления и отношение к нему со стороны различных политических партий На эту тему, насколько мне известно, в русской журналистике до сих пор очеш мало писалось.

М.И. Майский - Н.И. Ляховецкой. 11 марта 1913 г.

Дорогая мама! Я давно уже собираюсь написать тебе несколько побольше, да все времени как-то не хватает, очень много срочной работы скопилось. Но сегодня я получил твое письмо1 и решил немедленно же, не откладывая дела в долгий ящик, ответить тебе. Самое важное - это поговорить о лете. В моих ближайших планах произошла маленькая перемена. Дело в том, что «Киевская Мысль»2 предложила мне быть ея корреспондентом в Лондоне. Газета эта большая и богатая и связаться с ней для меня очень не бесполезно в интересах будущаго. Сейчас она платит мне 7 коп. за строчку и гарантирует месячный минимум в 75 руб.

И.М. Майский - Н.С. Русанову. 11 февраля 1913 г.

Многоуважаемый Николай Сергеевич! Насчет статьи о прусских выборах1, значит, так и порешим: я пришлю ее для июньской книжки. Выборы закончатся самое позднее 3/VI н[ового] стиля, стало быть, я успею прислать рукопись к сроку, тем более что, вероятно, 2/3, а то и 3/4 статьи можно будет написать уже после выборов выборщиков (14—16 мая). Указанный Вами размер приму к сведению и исполнению.

М.И. Майский - Г.В. Чичерину. 20 января 1913 г.

Ваши телеграмму и экспресс получил 1. В Нанси написал, что ничего не имею против 26-го, раз это по местным условиям удобнее. В Страсбург сообщил, что могу прочитать реферат на тему «Интеллигенция и рабочее движение». Думаю, что это должно бы подойти. Просил ответить в Льеж. Больше мне в Лондон не пишите, т.к. завтра вечером я выезжаю (Harwitsh-Antwerpen - это самый удобный и дешевый путь). Мой маршрут: 22 - Брюссель (митинг) 2, 23 - Антверпен, 24 - Брюссель, 25 - Льеж3, 26 - Нанси. А дальше еще не знаю.

Г.В. Чичерин - И.М. Майскому. 15 января 1913 г.

Только что получил Вашу открытку. Мы так и предлагали: Антверпен - 23, Брюссель - 24, Льеж - 25, отдых - 26, Нанси - 27, Страсбург - 28, потом - Париж. Но Брюссель просит, чтобы Вы выступили 22-го у них на митинге в память 9 января и потом 23-го прочитали реферат. Тогда Антверпен надо бы перенести на 24-е. Ответа из Антверпена еще нет. Антверпен так близко к Брюсселю (40 мин. езды), что, в крайнем случае, можно было бы так: митинг в Брюсселе - 22, Антверпене - 23, реферат в Брюсселе - 24. Т[ак] к[ак] времени остается мало, я просил Антверпен и Брюссель [столковаться] телеграммами и непосредственно известить Вас.

И.М. Майский - Г.В. Чичерину. 15 января 1913 г.

Принципиально я ничего не имею против того, чтобы говорить в Брюсселе на митинге (имейте, однако*, в виду, что я в общем не митинговый оратор, хотя, конечно, в свое время выступал в России на митингах). Но:1) если надо говорить по-русски, и 2) если митинг в закрытом помещении, а не на воздухе. Заранее я хотел бы также знать, как приблизительно велик будет митинг, из кого состоять (русских или французов) и на сколько времени должна быть речь. Я думаю для митинга достаточно 20-25 мин. Для скорости пусть брюссельцы напишут мне непосредственно (дайте им мой адрес).

Г.В. Чичерин - И.М. Майскому. 18 января 1913

Наконец, после столь долгаго времени, Антверпен экспрессом написал, что «спешит сообщить», что 24-го в Антверпене нельзя, можно только 23-го (как было первоначально предложено) и уже афишируется о Вашем реферате 23-го 1. Я сейчас же послал об этом телеграмму в Брюссель. Для Вас же все равно, т[ак] к[ак] от Брюсселя до Антверпена 40 мин. езды, и Вам легко выступить в Брюсселе на митинге 22-го, потом читать в Антверпене - 23-го, потом прочесть реферат в Брюсселе - 24-го. Вопрос только в том, не сняли ли брюссельцы уже зал.

И.М. Майский - Г.В. Чичерину. 10 января 1913 г.

Я полагаю, что голландцев лучше всего оставить в покое: уж очень сложно оказывается с ними сговариваться. Ограничусь, значит, только русскими колониями плюс немецкий клуб в Париже. Что касается времени выезда, то, как я уже указывал, тут нужно принять во внимание мои рефераты в Лондоне. Они состоятся 17 и 19, значит 22-23 может быть назначен первый реферат в Бельгии. Желательно было бы после 3-х бельгийских городов иметь день перерыва и такой же день после Нанси и Страсбурга. Кстати, на какую тему я должен читать в Антверпене? Я лично все-таки думаю, что лучше была бы тема о культурных проблемах и пр.

И.М. Майский - Н.С. Русанову. 9 января 1913 г.

Очень рад, что предлагаемая мной статья о борьбе за юношество в Германии 1 представляется редакции желательной. Указания Ваши насчет размера статьи приму к сведению и исполнению. Но только вот какой вопрос меня интересует: к какой книжке лучше всего прислать статью? Я лично предложил бы к мартовской, принимая во внимание, что мой очерк о кооперации появится, по- видимому, в январской кн[ижке] (ведь я могу на это рассчитывать?2 Был бы очень благодарен, если бы Вы не задержали дольше его печатание).

И.М. Майский - Г.В. Чичерину. 5 января 1913 г.

К сожалению, я должен отказаться от предлагаемаго Вами заезда в южно-германские города (Гейдельберг, Карлсруэ и т.д.). Города эти, конечно, хорошие, но у меня совершенно нет времени еще там читать рефераты. Ввиду этого я предлагаю не изменять стараго плана, в который входят: Амстердам, Антверпен, Брюссель, Льеж, Нанси, Страсбург и Париж. В каком порядке будут расположены эти города, для меня, разумеется, безразлично.

О задержании Б.Н. Моисеенко.

16 сего декабря в Иркутске задержан неизвестный, в котором по данным Департамента Полиции в циркуляре, от 3-го декабря 1910 года за № 118849, приметам опознан Борис Николаев Моисеенко. После продолжительных запирательств задержанный сознался, что имя его Борис и что он едет из заграницы.

И.М. Майский - А.Б. Петрищеву. 30 (17) декабря 1912 г.

Многоуважаемый Афанасий Борисович! Около 3-х недель назад одно-временно с посылкой рукописи очерка «По деревенской Германии» я отправил Вам письмо с запросом, имела ли бы редакция «Р[усского] Б[огатства]» что-нибудь против статьи о происходящей сейчас в Германии ожесточенной борьбе за юношество между с[оциал]-д[емократами], с одной стороны, и буржуазно-охранительными элементами - с другой. Тема эта мне кажется интересной и сама по себе, да и для русскаго читателя в настоящий момент весьма поучительной. До сих пор* я не получил от Вас еще никакого ответа. Был бы очень Вам благодарен, если бы таковой Вы могли 2* дать мне в течение ближайшаго времени.

Г.В. Чичерин - И.М. Майскому. 29 декабря 1912 г.

Алексинский на днях начинает объезд Юж[ной] Германии. Публика там наша, но слабая и неустойчивая. Едет же он в настроении создавшегося «блока левых», с «очередным» лозугом «надо раздавить меньшевизм» , и может сильно сбить там публику с толку. Поэтому абсолютно необходимо противоядие. Раз Вы будете неподалеку, не можете ли кроме Страсбурга заехать в Гейдельберг, Карлсруэ, Дармштат и Фрейбург? А то может быть большая беда. Это письмо - строго личное и частное. Не ссылайтесь на него в письмах к ЦБЗГ.

И.М. Майский - Н.И. Ляховецкой. 28 (15) декабря 1912 г.

Давно уже собираюсь, дорогая мама, черкнуть тебе пару слов, да все времени как-то нет: много литературной работы, да сверх того еще английский язык. Постепенно я с ним осваиваюсь, но для этого приходится много читать, ходить на собрания, брать уроки и пр., а ведь на все это требуется время, время и время. Вот и запускаешь свою личную переписку.

Страницы

Подписка на Репрессии 30-50-х годов