Поиск по документам XX века

Loading

МИД СССР

В настоящей подшивке собраны документы за период с октября 1917 по август 1991 года. Иными словами, это сборник исторических источников по державной внешней политике России за весь советский период. И ничего страшного нет в том, что в 1917 году еще не существовало взятого в заглавие слова СССР, а МИД большую часть времени назывался НКИД. Не в названии суть дела, а в проводимой на международной арене политике. Она отличалась от всего того, что было до 1917-го и началось после 1991-го, радикально отличалась. Потому и взята (политика, отразившаяся в этих документах) отдельной темой.

Далее читайте документы:

Советско-эстонский договор 1932 года, 4 мая

Договор 1932 года — О ненападении и мирном разрешении конфликтов — подписан в Москве 4 мая наркомом СССР по иностранным делам M. M. Литвиновым и посланником Эстонии в СССР Ю. Сельямаа сроком на 3 года. Стороны взаимно гарантировали неприкосновенность советско-эстонской государственной границы и обязались «...воздерживаться от всякого акта нападения одна на другую и от всяких насильственных действий, направленных против целости и неприкосновенности территории или против политической независимости другой договаривающейся стороны...»...

Г.В. Чичерин - И.М. Майскому. 6 ноября 1931 г.

Глубокоуважаемый Иван Михайлович, я Вам глубоко благодарен за книжки «Светлова» и «Тайгина» об Японии 1. Я не знал, что у Вас столько псевдонимов. Я только перелистал эти книжки, и в «Силуэтах» мне мимоходом бросилось в глаза как будто неудобное сообщение о нелегальных сношениях с революционными студентами. «От хорошей жизни не полетишь» - думаю, что японцы полетели в Манжурию потому, что задыхаются, а колонизаторы они плохие.

А.М. Коллонтай - И.М. Майскому. 18 июля 1931 г.

Дорогой Иван Михайлович, отвечаю только сегодня на Ваше письмо с запросом о табличке с движением цен на финские бумаги 2, т.к. не хотела посылать ответа простой почтой. После тщетных поисков оказалось, что финские бумаги тут вообще не котируются, а потому наш банк не может дать запрошенных мною сведений. Самый теплый привет Вашей милой жене, дружески жму Вам руку

И.М. Майский - М.М. Литвинову. 9 июня 1931 г.

У меня нет к Вам сегодня никакого дела, мне просто хотелось хотя бы издали поздравить Вас с Вашими недавними женевскими успехами 2. Даже в моем маленьком политическом захолустьи, которое довольно часто отрывается от общеевропейской ситуации, можно явственно констатировать, как укрепление международного положения СССР, так и рост Вашего личного авторитета. По всем линиям чувствуется, как за последние три недели в финские души большими порциями вливался почтительный респект к нашей стране (что, впрочем, отнюдь не означает смягчения ненависти к ней).

И.М. Майский - М.М. Литвинову. 1 марта 1931 г.

Большое спасибо за Вашу отзывчивость к моей просьбе. Когда я писал свое письмо , я знал, что в Вене сейчас нет вакансии, но я имел целью просить Вас иметь меня в виду, если вакансия откроется. Само собой разумеется, я учитываю, что назначение зависит не только от Вас. Мой план таков. В ближайшее время я думаю послать жену в Вену хотя бы на короткий срок, чтобы проф[ессор] Нейман поставил диагноз и указал методы лечения. Но так как лечение ушей обычно носит длительный характер, то мне желательно было бы хотя бы и позже попасть в Вену, ибо при наших капиталах жить и лечиться в Вене долгое время жене сейчас будет невозможно.

И.М. Майский - М.М. Литвинову. 10 февраля 1931 г.

В самые последние минуты моего пребывания в Москве, уже после того как я с Вами попрощался, выяснилось одно обстоятельство, которое заставляет меня обращаться к Вам с этим письмом. Не знаю, известно ли Вам, что моя жена болеет ушами. Левое ухо у нее почти совсем потеряно, притом по причинам, которых с полной ясностью не могут установить наши врачи. Очень плохо на нее в этом отношении подействовало пребывание в японском климате. За последнее время у нее появились симптомы заболевания и правого уха.

И.М. Майский - М.М. Литвинову. 14 декабря 1930 г.

Очень просил бы Вас и Коллегию разрешить мне после окончания дела Ерзинкяна, т.е. сразу же после 23/XII, когда будет вынесен приговор, приехать на свои деньги недели на две в Москву в счет моего отпуска, которым я не смог по независящим причинам воспользоваться нынче летом. Если дело Ерзинкяна нам даже придется обжаловать в высшую инстанцию, новое разбирательство его все равно не сможет состояться раньше, как через несколько месяцев. Вопрос об обмене нотами 3 я надеюсь так или иначе урегулировать в течение ближайших 10 дней.

И.М. Майский - М.М. Литвинову. 2 ноября 1930 г.

Большое спасибо за внимание и заботу обо мне. На этот раз мой перевод в другое место не состоялся 2, но я хотел бы думать, что данный* вопрос теперь не снимается окончательно с порядка дня, Вы сами, конечно, хорошо понимаете, что Финляндия не такая страна, в которой желающему активно и плодотворно работать полпреду стоило бы особенно долго задерживаться. Политическая почва здесь для нас крайне камениста, и рассчитывать на сколько-нибудь серьезные достижения в области дипломатической не приходится, изучать тут нечего, к тому же Гельсингфорс - город маленький и весьма скучный.

М.М. Литвинов - И.М. Майскому. 25 октября 1930 г.

Ввиду намеченного перевода т[ов]. Петровского в Тегеран у меня возникла мысль о переводе Вас на его место в Ковно. Вам, конечно, известно, что из всех балтийских государств в настоящее время наибольшее значение для нас имеет Литва, хотя и не в силу ее большего удельного веса, а вследствие большей возможности для нас добиваться положительных результатов работы. Литва является тем звеном, которое, по мысли наших врагов, должно замкнуть цепь от Финляндии до Балкан. Если нам удается еще удерживать Латвию* от более тесного и формального сближения с Польшей, то это объясняется в большой мере неурегулированностью отношений между Литвой и Польшей и невозможностью вследствие этого замыкания цепи.

С.Е. Чуцкаев - И.М. Майскому. 6 августа 1930 г.

Давно уже собирался написать Вам, да как-то все не доходили руки. Не представляю, знаете ли Вы, что я ныне ездил в те места, что Вы описали в Вашей книге 20 года 1. Повидал много интересного и занятного, отличного от того, что в свое время наблюдали Вы. Жизнь меняется быстро не только у нас, но и в других местах. Многое из того, что видали Вы, теперь так видоизменилось, что, вероятно, было бы трудно и узнать.

И.М. Майский - М.М. Литвинову. 25 июля 1930 г.

Жизнь человеческая, подобная сказке, по крайней мере, жизнь нашего* с Вами поколения. И об этом ярко вспоминаешь на каждом этапе своего развития, на каждом законченном отрезке пройденного пути. Когда в 1912 г. я встретился в Лондоне с т[ов]. Гаррисоном и когда этот самый т[ов]. Гаррисон, заходя по вечерам в сумрачно закопченную квартиру на 72, Оаклей Сквэр, занимаемую эмигрантом Лебедевым, вылезал вместе с Лебедевым, его женой и автором настоящих строк на окно-балкон дома, где происходили жаркие дискуссии по всем мировым вопросам, бьюсь об заклад, Вы никогда не думали, что в одни прекрасный день т[ов].

А.М. Коллонтай - И.М. Майскому. 14 июля 1930 г.

Дорогой товарищ Майский, спасибо за весточку и за интервью 1, которое повеселило меня своими «фантастическими» уклонами, но я уж очень привыкла к тому, что при моем имени у интервьюеров появляется неисчерпаемый источник вдохновения.

И.М. Майский - А.М. Коллонтай. 9 июля 1930 г.

Недавно в «Хельс[инки] Саномат»1 появилась прилагаемая статья финского писателя Эрнста Лампена, посвященная Вам 2. Не знаю, насколько соответствует действительности все то, что он пишет, но думаю, что Вам небезинтересно ознакомиться с переводом названной статьи. Интересно, что Вы скажете о ней.

И.М. Майский - М.М. Литвинову. 4 мая 1930 г.

Я согласен с Вами в том, что нет и не может быть абсолютной гарантии против повторения таких историй, как история с Беседовским, Дмитриевским и пр., какие бы организационные меры мы не принимали. Я вообще склонен думать, что сейчас мы проходим через определенную стадию развития, когда различные неустойчивые, обывательские, карьеристские элементы, присосавшиеся к партии, будут отходить от нас со скандалами или без скандалов. Не только за границей, но и в СССР.

М.М. Литвинов - И.М. Майскому. 26 апреля 1930 г.

По поводу Вашего № 20*. Слухами полна вся земля, а не только Финляндия, так что слухи о Стокгольме, совершив лишь краткую остановку в Гельсингфорсе, докатились до Москвы. Вообще к подобным слухам, распространяемым главным образом дипкурьерами, не следует относиться с полным доверием, ибо они часто преувеличивают и искажают события. Все меры нами приняты, в Стокгольме находится в качестве врем[енного] поверенного в делах т[ов]. Коллонтай, а сегодня туда выезжает новый советник тов. Райвид. Дела Дмитриевского и Соболева скоро рассосутся, и ничего страшного не случится

Страницы

Подписка на МИД СССР