МИД СССР

Дорогой Иван Михайлович, отвечаю только сегодня на Ваше письмо с запросом о табличке с движением цен на финские бумаги 2, т.к. не хотела посылать ответа простой почтой. После тщетных поисков оказалось, что финские бумаги тут вообще не котируются, а потому наш банк не может дать запрошенных мною сведений. Самый теплый привет Вашей милой жене, дружески жму Вам руку

Большое спасибо за Вашу отзывчивость к моей просьбе. Когда я писал свое письмо , я знал, что в Вене сейчас нет вакансии, но я имел целью просить Вас иметь меня в виду, если вакансия откроется. Само собой разумеется, я учитываю, что назначение зависит не только от Вас. Мой план таков. В ближайшее время я думаю послать жену в Вену хотя бы на короткий срок, чтобы проф[ессор] Нейман поставил диагноз и указал методы лечения. Но так как лечение ушей обычно носит длительный характер, то мне желательно было бы хотя бы и позже попасть в Вену, ибо при наших капиталах жить и лечиться в Вене долгое время жене сейчас будет невозможно.

Очень просил бы Вас и Коллегию разрешить мне после окончания дела Ерзинкяна, т.е. сразу же после 23/XII, когда будет вынесен приговор, приехать на свои деньги недели на две в Москву в счет моего отпуска, которым я не смог по независящим причинам воспользоваться нынче летом. Если дело Ерзинкяна нам даже придется обжаловать в высшую инстанцию, новое разбирательство его все равно не сможет состояться раньше, как через несколько месяцев. Вопрос об обмене нотами 3 я надеюсь так или иначе урегулировать в течение ближайших 10 дней.

Ввиду намеченного перевода т[ов]. Петровского в Тегеран у меня возникла мысль о переводе Вас на его место в Ковно. Вам, конечно, известно, что из всех балтийских государств в настоящее время наибольшее значение для нас имеет Литва, хотя и не в силу ее большего удельного веса, а вследствие большей возможности для нас добиваться положительных результатов работы. Литва является тем звеном, которое, по мысли наших врагов, должно замкнуть цепь от Финляндии до Балкан. Если нам удается еще удерживать Латвию* от более тесного и формального сближения с Польшей, то это объясняется в большой мере неурегулированностью отношений между Литвой и Польшей и невозможностью вследствие этого замыкания цепи.

Жизнь человеческая, подобная сказке, по крайней мере, жизнь нашего* с Вами поколения. И об этом ярко вспоминаешь на каждом этапе своего развития, на каждом законченном отрезке пройденного пути. Когда в 1912 г. я встретился в Лондоне с т[ов]. Гаррисоном и когда этот самый т[ов]. Гаррисон, заходя по вечерам в сумрачно закопченную квартиру на 72, Оаклей Сквэр, занимаемую эмигрантом Лебедевым, вылезал вместе с Лебедевым, его женой и автором настоящих строк на окно-балкон дома, где происходили жаркие дискуссии по всем мировым вопросам, бьюсь об заклад, Вы никогда не думали, что в одни прекрасный день т[ов].

Недавно в «Хельс[инки] Саномат»1 появилась прилагаемая статья финского писателя Эрнста Лампена, посвященная Вам 2. Не знаю, насколько соответствует действительности все то, что он пишет, но думаю, что Вам небезинтересно ознакомиться с переводом названной статьи. Интересно, что Вы скажете о ней.