Зубатов С.В.

Отставной надворный советник Сергей Васильевич Зубатов родился в 1864 г., вероисповедания православного, из обер-офицерских детей, женат на дочери полковника Михиной, имеет сына. Воспитывался в 5-й московской гимназии и вышел из 7 класса; в 1884 г. определен на службу канцелярским служителем в московскую дворянскую опеку; в 1886 г. перемещен на должность телеграфиста III разряда на Московскую центральную станцию; в 1889 г. прикомандирован к Московскому охранному отделению, где последовательно занимал должности чиновника особых поручений, помощника начальника и в 1896 г. начальника охранного отделения. В августе 1902 г. назначен чиновником особых поручений VI класса при министре внутренних дел сверх штата и ордером от 15 октября того же года поручено исправление вакантной должности делопроизводителя Департамента полиции и заведование Особым отделом того же департамента. 4 января 1903 г. назначен чиновником особых поручений V класса при Департаменте полиции.

Теперь у нас будут богатые сведения о вашей деятельности1, — а также о Зин. Фед. Жученко2, Каплинском3 и т. д. Пишете ли вы свои воспоминания? Думаете ли вы поделиться с нами? Пора! — пишите, а то о вас говорится теперь много, а будет говориться еще более. Мне хотелось бы и ваш голос слышать при чтении этих материалов. Неужели вы глухи к тому, что будут теперь говорить о вас? А вы могли бы много рассказать, даже и после того, что мы знаем и от Бакая, и от Меньщикова и других. Мне хотелось знать ваш взгляд на Азефа, — и вашу критику моих сведений и моего взгляда на него!

От вас, Сергей Васильевич, не было ни писем, ни рукописей, а вы сами не заехали ко мне. Неужели вы думаете, что вы должны молчать. Неужели вы не пришли к тому заключению, что вы должны писать также свои воспоминания, как это делает теперь М. Е. Бакай?* Путь Бакая обязателен для всех вас, кто мог широко посмотреть на дело, а вы смогли, — в душе вы презираете тех негодяев, которые упорно преследуют реакционную политику и упорно не понимают, что им осталось жить и благоденствовать год — два.

Нет, Владимир Львович, вам не поднять меня из моей берлоги. Вы не хотите подумать [(а может быть вам надобности в этом вовсе в голову не приходит)]* и понять мою психологию. Я — монархист самобытный, на свой салтык и потому глубоко верующий. Ныне идея чистой монархии переживает серьезный кризис. Понятно, эта драма отзывается на всем моем существе; я переживаю ее с внутренний дрожью. Я защищал горячо эту идею на практике. [Но, повторяю, я своеобразен в своих взглядах и очень щепетилен]*. Я готов иссохнуть по ней, сгинуть вместе с нею, но только одиночкой, в своих четырех владимирских стенах, но отнюдь не на людях. А вы меня тянете на люди. Правда, знакомство наше (бумажное) завязалось из-за моего опровержения на статью в «Былом»...

...Перечисленные вами документы принадлежат перу Л. А. Тихомирова, а подлинники были переданы им в дар рабочим, которым и были мною воспроизведены на множительных аппаратах. По поводу «Проекта устава» я перезнакомил Л. А. с Д. Ф. Треповым, с которым он и вел уже затем сношения самостоятельно. Ко Л. А. я вынужден был обратиться за помощью тотчас же, как только обнаружилось, что большие книги по рабочему профессиональному движению рабочие читают плохо и нуждаются в популярном и кратком изложении дела. Принял меня Л. А. весьма нерадушно: мое служебное положение его крайне шокировало...

Итак, по убеждению «Гражданина» (дневник 2 сент.), октябристы должны быть признаны конституционалистами, в западноевропейском значении этого слова. Здесь сомнения невозможны: стоит припомнить текст программы партии, приведенный в № 11191 «Нового Времени», от 10 мая с. г. § 1 ее гласит: Российская Империя есть единая и нераздельная наследственная конституционная монархия, в которой император, как носитель Верховной власти, ограничен постановлениями основных законов...