В.Л. Бурцев - С.В. Зубатову. 24 января 1907 г.

ХI. ПИСЬМО В. Л. БУРЦЕВА.

[24 января. 1907 г.]1

Итак, баста! Прекратим нашу с вами, Сергей Васильевич, переписку... до, до... конституции в России!.. Она будет, мы до нее доживем, — это верно... Итак, прекратим переписку, — признаюсь, мне не хотелось бы этого. Вы, несомненно, интересный корреспондент, — много могло бы ваше перо сказать всем нам любопытного, важного... Но что делать! Замолчим!..

Вы меня называете: «неугомонным», — позвольте остаться мне верным самому себе и прекратить нашу переписку не иначе, как письмом же.

Я понимаю тех, кто в восторг приходит от мысли снять нас с вами обоих во время беседы!.. Это что-то невероятное для многих!.. Скажу, что этих невероятностей в моей жизни немало... Вот вам Лев Тихомиров. 18 лет он не видал ни одного человека с «этого берега», а я как приехал в Москву, не говоря худого слова, сейчас же пошел к нему. Я нашел в нем «православного» человека (православнее всех митрополитов вместе взятых), убежденного монархиста (более убежденного, чем Дубровин2 и весь его союз русского народа, — Николай II недаром ему дал чернильницу), врага революционеров и особенно народовольцев. Тем не менее, мы с ним самым задушевным образом говорили уже не раз, и я никогда не поеду в Москву, чтобы не зайти к Л. Тихомирову и не побеседовать... Он, как и вы, меня интересует как публициста. Я не состою и никогда не состоял ни в какой партии. Я всегда был вольным казаком, моя задача высказывать в печати и в частных разговорах то, что я думаю. Я не люблю встречаться с «скучными» людьми и очень рад побеседовать с людьми «колоритными». Наша с вами переписка поэтому более, чем понятна. Вы сделали поправку к статье Гоца и прислали мне письмо в редакцию. Я ответил вам, — и ответил так, как только я могу: ответил от всей души, — иначе ни говорить, ни писать не могу. Я бесконечно верю в свои идеи и никого, ничего не боюсь. Я верю, что никто меня не собьет с того, на чем я стою, а если будут сбивать, то я и сам им в этом помогу: я ищу истины и притом не боюсь. Вы понятия не имеете, до какой степени я способен на критику себя и своих друзей. Может быть, это-то мне и мешает быть партийным человеком, — но я к этому и не стремлюсь. Я хочу изучать жизнь и защищать истину. Скоро наступит время, когда мы сможем это делать открыто, в печати, в жизни, в Государственной думе. Тот, кто думает, что наша переписка с вами бессмысленна, или сектант слепой, или дурак, или негодяй убежденный. Эта троица не знает, что такое искание истины и служение ей.

Итак, прощайте! Может быть, до свидания! Очень жалею, что так прекратилась наша переписка. Жалею, если она для вас будет иметь дурные результаты... Тут и я невольно улыбаюсь, — переписка Б. может иметь дурные последствия для З!.. Да, нелепа русская жизнь! «Они» не хотят понять, что вы, как всякий другой X, У, Z, может, подобно вам, мне писать в редакцию «Былого» о чем угодно, а что я, как писатель, обязан ему ответить и, как В. Л. Б., с удовольствием всегда буду вести переписку со всяким, кто за душой имеет что-нибудь для кого-нибудь интересное. Кто может [запретить] кому-либо мне писать, а мне ему отвечать? Никто, никогда!..

Ну, теперь баста с нашей перепиской!

Наши большевики и с.-р. требуют широких социалистических реформ, когда в России Бурцев не имеет права встречаться и переписываться с Зубатовым, а Зубатов не может того же делать с Бурцевым!.. Бррр...

Влад. Бурцев.

Я всегда писал и действовал с открытым забралом, всякая конспирация для меня — обида, и я с величайшим спокойствием сейчас посылаю вам письмо не в редакционном конверте, а в обыкновенном.

ПРИМЕЧАНИЯ.

1) Письмо датировано на основании имеющейся на нем отметки Зубатова о получении: «26 января 1907 г.».

2) Как известно, доктор А. И. Дубровин был председателем Союза русского народа.

3) Бурцев в своих воспоминаниях так рассказывает о своих сношениях с Л. Тихомировым: «Приехавши однажды в Москву, я написал письмо Л. А. Тихомирову и попросил с ним свидания. Я у него бывал несколько раз. Он поразил меня своей религиозностью и своим ханжеством. За едой он крестился чуть ли не при каждом куске, который клал в рот... Он дал мне рукопись для «Былого» — показания Дегаева, данные ему в Париже... В 1916 г. я хотел еще раз повидаться с Тихомировым и несколько раз писал ему, но ответа от него не получил. Знаю, что он, как и Зубатов, боялся ответить мне». Вл. Бурцев, «Борьба за свободную Россию», «Мои воспоминания» (1882—1924 гг.), т. I, из-во «Гамаюн», Берлин, 1924  г., стр. 179—180.