Мне не была представлена возможность подготовки к защите. Начиная со дня ареста, до дня судебного заседания (23.05.[19]50 — 08.07.[19]50) меня содержали в Бутырской тюрьме не на правах заключенного арестанта, а уже как приговоренного к тюремному заключению. Моя камера (№ 220) не имеет ни одного окна, а вентиляционное отверстие величиной с кулак и через него время от времени, вероятно, от внешнего мотора, поступает очень немного воздуха. Освещается камера еле мерцающей электролампочкой. По воскресеньям доступ воздуха через это отверстие прекращается вообще, а прогулка, которая длится по 20 минут ежедневно, не производится.
Это даже не напоминает условия, предоставленные Георгию Димитрову во время процесса, связанного с поджогом Рейхстага; фотография этой камеры имеется в очень распространенной в Советском Союзе книге об этом процессе.
