Высочайший Манифест от 26 февраля 1903 года

Изволением Промысла Божия

«Изволением Промысла Божия, вступив на прародительский престол, Мы приняли священный обет пред Лицом Всевышнего и совестью Нашею свято блюсти вековые устои Державы Российской и посвятить жизнь Нашу служению возлюбленному Отечеству.

В неусыпных заботах о подданных Наших, Мы обрели пути к осуществлению народного блага в разуме приснопамятных дел Державных Наших предшественников и, прежде всего, незабвенного Родителя Нашего.

Богу всемогущему угодно было, в неисповедимых путях своих, прервать преждевременною кончиною державные труды возлюбленного Родителя Нашего и тем возложить на Нас священный долг довершить начатое Им дело укрепления порядка и правды в Русской Земле в соответствии с возникающими потребностями народной жизни».

Смута препятствует, отвлекает и нередко приводит к гибели

«К глубокому прискорбию Нашему, смута, посеянная отчасти замыслами, враждебными государственному порядку, отчасти увлечением началами, чуждыми русской жизни, препятствует общей работе по улучшению народного благосостояния.

Смута эта, волнуя умы, отвлекает их от производительного труда и нередко приводит к гибели молодые силы, дорогие Нашему сердцу и необходимые их семьям и Родине».

Заметим, что еще только начался 1903 год. Еще год до начала русско-японской войны и якобы ей вызванной революцией, а Государь в первых строках Манифеста уже указывает на смуту, как на основное условие препятствующее «общей работе по улучшению народного благосостояния».

Если вновь вспомнить реальные успехи Николая II в повышении этого благосостояния за годы Его царствования, можно только представить себе насколько преуспела бы Россия при действительно верноподданном, то есть по сути просто порядочном, «образованном слое».

Уповая на честное исполнение всем и каждым … долга, признали за благо

«Требуя от всех исполнителей Нашей воли, как высших, так низших, твёрдого противодействия всякому нарушению правильного течения народной жизни и уповая на честное исполнение всем и каждым их служебного и общественного долга, Мы, с непреклонною решимостью незамедлительно удовлетворить назревшим нуждам государственным, признали за благо…»

Обратите внимание на царские слова о Его уповании на честное исполнение всем и каждым своего долга. Такие же или близкие к ним слова сопровождают и последующие Манифесты. При этом, несмотря на все сложности, Государь не откладывает мер, которые можно осуществить уже сейчас.

О делах веры и духовенства

«Укрепить неуклонное соблюдение властями, с делами веры соприкасающимися, заветов веротерпимости, начертанных в основных законах Империи Российской, которые, благоговейно почитая Православную церковь первенствующей и господствующей, предоставляют всем подданным Нашим инославных и иноверных исповеданий свободное отправление их веры и богослужения по обрядам оной.

Продолжать деятельное проведение в жизнь мероприятий, направленных к улучшению имущественного положения православного сельского духовенства, усугубляя плодотворное участие священнослужителей в духовной и общественной жизни их паствы».

Хотя окончательный Именной указ об укреплении начал веротерпимости от 17 апреля 1905 года еще ждет своего часа, подготовка к нему шла еще в предвоенном, 1903 году, что также говорит о том, что он отнюдь не был вызван начавшимся в 1905 году «обострением революционной обстановки».

Но спокойно и неуклонно, как и было заведено, Государь заранее готовил и сам указ и условия для его исполнения подданными в полном объеме.

Также видна Его постоянная забота об улучшения быта сельского духовенства, чтобы снискание им хлеба насущного не отвлекала его от основной задачи: духовного окормления русского православного крестьянства.

Основные устои русской сельской жизни

«В соответствии с предлежащими задачами по упрочению народного хозяйства, направить деятельность государственных кредитных учреждений, особливо дворянского и крестьянского поземельных банков, к вящему укреплению и развитию благосостояния основных устоев русской сельской жизни − поместного дворянства и крестьянства».

Характерно то, что Государь равно называет и поместное дворянство, и крестьянство основными устоями русской сельской жизни.

Подготовка реформы. В согласии с местными особенностями

«Предначертанные Нами труды по пересмотру законодательства о сельском состоянии, по их первоначальном выполнении в указанном Нами порядке, передать на места для дальнейшей их разработки и согласования с местными особенностями в губернских совещаниях, при ближайшем участии достойнейших деятелей, доверием общественным облеченных.

В основу сих трудов положить неприкосновенность общинного строя крестьянского землевладения, изыскав одновременно способы к облегчению отдельным крестьянам выхода из общины.

Принять безотлагательно меры к отмене стеснительной для крестьян круговой поруки. Преобразовать губернское и уездное управление, для усиления способов непосредственного удовлетворения многообразных нужд земской жизни трудами местных людей, руководимых сильной и закономерной властью, пред Нами строго ответственною.

Поставить задачею дальнейшего упорядочения местного быта сближение общественного управления с деятельностью приходских попечительств при православных церквах там, где это представится возможным».

В этом разделе Манифеста, очевидно, идет речь о подготовке реформы, названной впоследствии Столыпинской, хотя еще Солоневич подчеркивал, что назвать ее должно только Николаевской. Как всегда очень аккуратно, чтобы не возбуждать преждевременно нежелательных толков, к которым столь склонно русское общество, Государь говорит пока только об облегчении выхода из общины и отмене круговой поруки.

Также обращает на себя внимание планирование широкого привлечения «общественных сил» к решению задач государственного управления еще до всяких Госдум. Не говоря уж о нынешнем времени, но и в «рабоче-крестьянском» советском ничего подобного близко не было. Российская Империя, по сравнению со всем последующим, была, как говорил граф П.Н. Игнатьев – страна «сверхдемократическая».

К утверждению нравственных начал

«Призывая всех Наших верноподданных содействовать Нам к утверждению в семье, в школе и общественной жизни нравственных начал, при которых под сенью Самодержавной Власти только и могут развиваться народное благосостояние и уверенность каждого в прочности его прав, Мы повелеваем Нашим министрам и Главноуправляющим отдельными частями, к ведомству коих сие относится, представить Нам соображения о порядке исполнения предначертаний Наших».

В одном из рассказов того времени, Александр Куприн, говоря то ли о творчестве Киплинга, то ли об Англии вообще, заявил, что слова английского гимна «Никогда, никогда, никогда англичанин не будет рабом»[1], «заставляют нас, русских, плакать от бессильного волнения».

Читая приведенные строки Царского Манифеста, которые действительно сейчас «заставляют нас, русских, плакать от бессильного волнения», поневоле подумаешь: понял ли Куприн, хотя бы в эмиграции, что до 1917 года жил в лучшей стране мира, посильно ее подрывая ее устои вместе с прочей братией Серебряного века.

При тесном единении всех верных сынов Отечества

«Господь Вседержитель да ниспошлёт благословение на Царственный Труд Наш и да поможет Он Нам при тесном единении всех верных сынов Отечества, исполнить Наши помышления об усовершенствовании государственного порядка установлением прочного строя местной жизни, как главного условия преуспеяния Державы Нашей на твердых основах веры, закона и власти.

Дан в С.-Петербурге в 26-й день февраля, в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот третье, царствования же Нашего в девятое.

На подлинном собственною Его Императорского Величества рукою подписано:

НИКОЛАЙ».

Вообще в очередной раз поражаешься толстокожести нашего «образованного слоя», неспособного воспринять глубину Царских слов. Вот и дождались большевистских декретов.

Следующий Манифест датирован уже февралем 1905 года, восемнадцатым его днем и связан с гибелью от руки убийцы первого мученика Царствующего Дома Великого Князя Сергея Александровича[2].

Сам документ цит. по: Русская Мысль, - Ежемес. лит.-политиздание. Год двадцать четвертый. Книга III. – М., 1903 С. 205

Документ и комментарии к нему цитируются по изд.: Галенин Б. Царская школа. М., 2013.