Выступление А.И. Рыкова на совещании Совета при Народном комиссариате связи СССР по итогам работы отрасли в 1935 г. 21 марта 1936 г.

Выступление А.И. Рыкова на совещании Совета при Народном комиссариате связи СССР по итогам работы отрасли в 1935 г.

21 марта 1936 г.

...Совет, который, собрался сейчас на свое первое заседание, возник в силу решения XVII съезда партии. На XVII съезде партии было уделено очень большое внимание организационным вопросам. XVII съезд партии в своем постановлении сказал, что «несмотря на достигнутые успехи при проведении перестройки рычагов пролетарской диктатуры, организационно-практическая работа все еще отстает от требований политических директив... Основные задачи второй пятилетки ставят со всей остротой вопрос повышения качества работы во всех отраслях, и в первую очередь качества организационно-практического руководства».

Одним из выводов этой установки явилась ликвидация коллегий наркоматов и организация при наркоматах Советов. XVII съезд сказал, что «в целях усиления личной ответственности хозяйственных и советских руководителей ликвидировать коллегии наркоматов с оставлением во главе наркомата наркома и не более двух заместителей. Создать при наркоматах созываемый раз в два месяца Совет наркоматов от 40 до 70 человек, из коих не менее половины должно быть представителей местных организаций и предприятий.

В наш Совет входит несколько больше, чем указано в этом постановлении, потому что необходимо было представить в Совете по возможности все виды нашей работы. В наш Совет входят как товарищи высшего командного состава — наши уполномоченные и начальники управлений, так и работники с предприятий — письмоносцы, сортировщики, телеграфисты, бригадиры и пр. Составляя Совет таким путем, мы стремились как можно лучше учесть разные виды нашей работы и как можно ближе приблизить самое руководство к оперативной работе, к станку, к тем, от которых непосредственно зависит результат работы связи, т.е. к работникам самого производства <...>

Товарищи, стахановское движение у нас встречало, как и в ряде других наркоматов, значительное сопротивление, особенно в начальной стадии своего развития... Я не сомневаюсь, что и теперь сидят кое-где руководящие лица, которые не занимаются стахановским движением и которые, конечно, будут сняты, как

только будет установлено, что они недостаточно энергично или совсем не организуют стахановское движение.

<...> План но обмену не был выполнен в 1935 г. ни по почте, ни по телеграфу, ни по телефону. Причем, если произвести анализ выполнения плана по обмену, то мы имеем не только недовыполнение плана, но даже снижение обмена по сравнению с 1934 г. так, например, по посылкам 80% от 34 г., по письмам — 99%.

Есть ли в этом объективная только причина, или наша вина?

Я уверен, что как раз тут больше нашей вины, чем объективных причин. Например: спрос на междугородние телефонные переговоры очень велик, большинство телефонных станций его не удовлетворяет при малом коэффициенте использования цепей...

В связи с невыполнением плана обмена доходный план недовыполнен на 35 млн., расходный — на 2 млн. руб.

Наша связь растет так же, как растет и все наше народное хозяйство. В 1933 г. связь освоила 208 млн. руб. капиталовложений при плане 215 млн. руб. В 1934 г. [цифра] составила 286 млн. руб. при плане 317 млн. руб. В истекший 1935 г. — 287 млн. при плане 310 млн. руб. План 1936 г. — 433 млн. руб., из них 40 млн. так называемый «безденежный кредит», т.е. надо привлечь средства местных советов для выполнения этого объема работ. <...>

При сопоставлении с другими наркоматами получаются такие цифры: капиталовложения в 1935 г. НКТП выполнил на 97,6%, НКПС - 99,8%, НКЛП - 94,6%, НК связи - 92,6%, НКлес - 92,4%. Мы смогли по капиталовложениям перегнать только один наркомат. Я прошу иметь в виду, что речь идет о капиталовложениях, а не о капитальном строительстве...

По капитальным работам единственная позиция, которую мы не только выполнили, но и перевыполнили — это — низовая связь! По плану было намечено дать телефонную связь — 1500 сельсоветов, дали же мы телефонную связь 4320 сельсоветам, т.е. план перевыполнили почти в 3 раза, но тут стала иметь место ситуация, когда мы приступали к строительству низовой телефонной связи, то одним из ударных моментов было дать связь МТС. Теперь же мы имеем такие итоги. По сельсоветам запланировано на 1936 г. довести телефонную связь до 69%, тогда как в 1935 г. было 65,8%. По МТС до 77,8%, в 1935 г. было 68,3% и по совхозам — 68,5%, т.е. последовательность телефонизации, в первую очередь, телефонизировать МТС, потом совхозы, потом сельсоветы, нарушена. Совхозы перешли на второй план, и процент телефонизации МТС снижается, телефонизация же сельсоветов растет. Это говорит за то, что мы не успеваем телефонизировать МТС и новые совхозы. Это положение надо исправить.

<...> Рост в 1936 г. намечается очень значительный. Нам необходимо будет установить 800 тыс. новых точек — из них 60% на селе. Надо иметь в виду, что вопрос радиофикации составляет немаловажную часть всей той работы по культуре, которая происходит в нашей стране. Вопросы радиофикации 1 неоднократно слушались в Совнаркоме и ЦК партии. Ответственность наша с вами в этом деле очень большая. Отрицательным является у нас то обстоятельство, что соотношение между селом и городом необычайно плохое. Около 83% радиоточек приходится на город и всего 17% на деревню. Радио отличается тем, что его можно организовать в глухих уголках Нарыма и Сибири. В этом отношении этот тип обеспечения культурных интересов и культурной работы имеет особо важное значение именно для отдаленных и отдаленнейших районов. А у нас пошли по наиболее легкому пути — сначала в городе, в Москве, потом в крупных областных центрах, здесь культуры и так достаточно: есть и театр, есть и кино. А там, где радио всего ценнее, где оно может сыграть большую роль, мы с радио отстали...

...В некоторых областях нами установлено, что и гараж, и конная станция как-то существуют в одном и том же месте. Таких директив не давалось. При анализе балансов мы нашли всего только одно управление связи — Днепропетровское (тов. Цыбульник), которое в отношении эксплуатации автомобильного и конного транспорта достигло таких результатов, что пришло с итогами по себестоимости ниже плана и по эксплуатационным показателям лучше, чем по плану, и с тем, что колхозникам за колхозную почту уплачено все, что полагается. Это единственное управление, а все остальные, как правило, не доплачивают колхозникам. Сначала мы думали, что это случайные недодачи, а потом установили, что это система, везде, по всем управлениям имеет место недодача колхозникам за возку почты. Это большая политическая ошибка. Колхозы в значительной степени работают для связи, исходя из заинтересованности в нашей работе... Начальникам управлений связи я должен сказать, что при такой обстановке политически недопустимо хотя бы одну копейку недоплатить колхознику, так как к деньгам, которые получают колхозы от нас они прибавляют по меньшей мере процентов 30 — 40. <...>

Я забыл среди стахановского движения указать на одно обстоятельство — это [о] лодырях и обманщиках, которые пробрались в ряды стахановцев.

Такие «стахановцы» вскрыты, например, тов. Альтшуль, который является пионером в области стахановского движения. У него выявлены письмоносцы, «стахановцы», портреты которых были опубликованы чуть ли не в брошюре и которые были у меня на приеме, они сжигали корреспонденцию, обманывали и руководство, и нас. Тов. Альтшуль сам вскрыл эту вещь. К ним применены строгие меры наказания — 7 лет со строгой изоляцией.

Такие явления имеются и в ряде других управлений. В этом значительная опасность. <...>

Основное. Какой вывод мы с вами должны сделать из того положения, которое у нас имеется. Я в своем докладе специально сравнивал первые месяцы этого года с работой 1935 г. Сравнивал я это сознательно, потому что стахановское движение началось у нас в конце 1935 г. Тогда оно только начало разворачиваться. В организованном виде мы стали иметь дело со стахановским движением при крайне несовершенной подготовке и руководстве в 1936 г. На протяжении этого небольшого времени мы получили совершенно новые данные по технике нашей телеграфной аппаратуры, причем значение этого вопроса идет гораздо дальше ускорения. Дело идет к тому, что при этом движении нам нужно значительно меньше аппаратуры, чем мы считали, и мощность наших телеграфных и телефонных станций больше, чем мы считали раньше, т.е. такое же положение, как и НКТП. <...>

Стахановское движение — это огромная сила. Я по некоторым работникам наблюдал — раньше обернуть человека к рабочему станку, к рабочему месту, к тому, как там отдельный человек из тысячи работает, было огромное дело. А теперь стахановское движение ворочает горами, и многие из наших бюрократов, совершенно отъявленных, которые знали только одно: написать сводку средневзвешенную по всему Союзу и за квартал, тогда он занесет это в резолюцию, уже теперь рассуждают иначе. Теперь каждый директор предприятия, если его спросят: знает ли он стахановцев, скажет, что знает, ибо если он их не знает, его выгонят. Он должен уметь ответить на вопрос, что эти стахановцы дали. Он знает, что могут спросить стахановца — а как вам помогал инженерно-технический состав, или нет. Стахановцы — это такой слой работников, которым двери раскрыты, и это оказывает большое влияние в борьбе с бюрократизмом. <...>

Я заканчиваю свой доклад на заседании первого Совета пожеланием, надеждой и уверенностью в том, что, опираясь на могучее стахановское движение, мы дело вытянем, и что ваш народный комиссар при очередном докладе в 1936 г. по сдаче техминимума по руководству хозяйством и превращению аппарата из бюрократического в штаб оперативно-технического руководства стахановским движением не получил бы так же «2» с минусом, как получал раньше, а в худшем случае получил бы «удовлетворительно». (Бурные аплодисменты.)

РГАЭ. Ф. 3527. Оп. 1. Д. 662. Л. 82-168.

Документ приводится по изд.: Хрестоматия по отечественной истории (1914-1945 гг.). Под. ред. А.Ф. Киселева и Э.М. Шагина. М., 1996, с. 415-419, Раздел IV, документ № 11.