Алексеенко М. М. О проекте государственной сметы расходов и доходов на 1912 год (Из стенограммы заседания 5 марта 1912 года)

Алексеенко М. М., фракция октябристов.

Господа члены Государственной Думы! Государственная роспись с её доходной стороны затрагивает народное хозяйство страны, его различные отрасли, а в расходной её части соприкасается с государственным управлением и его направлением, которое в свою очередь связывается с общей политикой государства, поэтому совершенно понятно, что во время общих бюджетных прений возбуждается масса вопросов различного порядка. Выдвигаются экономические вопросы, и так как в настоящее время одним из наиболее привлекающих внимание явлений оказывается неурожай, его последствия, то совершенно понятно, что этому вопросу уделено было большое внимание. По обыкновению, как говорят, во время прений состоялся обычный спор между министром финансов с одной стороны и членом Государственной Думы Шингарёвым - с другой; некоторые называют этот спор турниром. Этот спор в настоящем году отличался и большой продолжительностью, и большим оживлением, поднято было много вопросов экономического, финансового, политического и даже тактического характера. Представителями отдельных местностей России были сделаны заявления о нуждах и обидах; это совершенно понятно, потому что бюджетные прения дают повод останавливаться на всех вопросах, которые касаются тех или иных ассигнований по государственной росписи. Сводились нередко счёты местные и счёты партийные. Различные заявления сталкивались и взаимно друг друга исключали или разъясняли. На этой стороне дела позвольте мне не останавливаться, а сделать несколько замечаний по поводу более общих вопросов, которые были поставлены во время общих бюджетных прений.

Между прочим, поставлен был серьёзный вопрос о том, насколько возможно с помощью вычисления доходов, которые даёт известная местность, и расходов, которые на неё обращаются, судить о том, насколько известные местности обременены, насколько известным местностям благоприятствуют, мирволят или, напротив, насколько эти местности являются при производстве государственных расходов обделёнными, забытыми. Я должен предостеречь: с помощью таких общих вычислений доходов и расходов государства разрешать такие задачи можно с большим трудом и с такими оговорками, при которых самые вычисления теряют почти своё значение. Дело в том, что если вы возьмёте государственные доходы, то ведь большинство доходов по местности их получения не имеют отношения к обременению тех или других местностей. Если вы, например, возьмёте косвенные налоги, то справедливость такого утверждения вполне оказывается для вас ясной. В самом деле, какое значение имеет, например, уплата таможенных сборов для решения вопроса об обременении известной местности? Ведь совершенно понятно: если, например, главным образом пошлина с чая, привозимого из-за границы, с чая, который представляет предмет широкого, распространённого потребления, уплачивается, положим, в Москве с 1 000 000 пудов с лишком, то из этого не следует, что Москва обременена этою пошлиною. Точно так же, если с хлопка уплачиваются значительные пошлины в Ревеле, положим, с 3 000 000 пудов, в Москве,- Петербурге, то отсюда, разумеется, не следует, что эти местности уплачивают эти пошлины из своих средств и обременены ими. Точно так же все косвенные обложения, которые построены на том, что они приурочены к обложению производств, совершенно понятно, суммами своими не выражают обременения известной местности. То же самое приходится сказать и относительно плат, которые взимает государство за те услуги, которые оно доставляет в той или другой форме населению, в виде услуг транспортных предприятий, как железные дороги, в виде услуг почты и телеграфа и т. д., и т. д. Даже в области прямых налогов есть такой налог, по уплате которого трудно судить об обременении известной местности, - это налог на денежные капиталы, так называемый купонный налог, приуроченный к безымённому купону, который оплачивается в различных банковых учреждениях и конторах и т. д. Так что есть целый ряд таких налогов, которые по месту своей уплаты совсем не говорят о том, что известные местности, уплачивая их, обременяются ими; они в дальнейшем хозяйственном процессе перекладывают их на других плательщиков.

Если говорить о налогах или государственных доходах, по которым действительно мы замечаем не-посредственную уплату плательщиками налогов из-вестных сумм государству, то такой, пожалуй, доходной статьёй является у нас винная монополия, при которой государство является продавцом и получает с того, кто берёт предмет для непосредственного употребления или иногда для посредственного (таких случаев не много); когда берёт для непосредственного употребления, то оплачивает налог действительно из своих средств, но и тут вопрос, обременяются или нет. В чём основа платежа - основа ли в дурной привычке, основа ли в пороке, основа ли, как здесь иногда высказываются, в том, что государство искусственно принуждает к потреблению, спаивает, причина ли в том, что является необходимость известным образом себя наркотизировать? Во всяком случае, здесь редко возникает вопрос об обременении именно тех местностей, о которых идёт речь, и в частности об обременении плательщиков. Если потребление в этом случае связано с общественным пороком, с общественным недугом, пьянством, то против него, разумеется, надо принимать меры, и меры в различных местностях более или менее интенсивные, не потому, что обременяются плательщики, а потому, что это вызывается доминирующими общественными интересами. Разумеется, двух мнений не может быть о том, что бороться с этим недугом нужно всеми силами и независимо от тех платежей, которые вносятся теми или другими местностями.

Если вы обратитесь к расходам, то там вы можете найти много отдельных случаев, когда в пользу отдельных местностей действительно больше делается, чем в пользу других, это правда, но и там есть целый ряд расходов, который по самому своему существу не связан с местными интересами по месту их исполнения. Таковы морские расходы, таковы расходы военные, потому что странно, если бы дислокация войск, если бы устройство каких-нибудь пунктов защиты, пунктов для запасов и т. д. находились в зависимости от облагодетельствования отдельных местностей.

Я хотел сделать эти замечания для того, чтобы показать вам, что трудно, очень трудно в этом случае оперировать цифрами, в которых выражаются расходы или доходы государства по местностям, для того чтобы доказывать тезу об облагодетельствовании или необлагодетельствовании известной местности. Эту тезу можно доказывать на основании других аргументов, которые нужно черпать из других сфер.

Второй вопрос, который был затронут и который действительно имеет большое значение, - это вопрос о так называемом частном железнодорожном строительстве. В Думе приблизительно два года тому назад занимались этим вопросом, и тогда же было указано на ненормальное положение этого дела и вынесен был переход к очередным делам, который и вызвал со стороны ведомства внесение законопроекта об изменении порядка частного железнодорожного строительства. Этот вопрос рассмотрен уже финансовой комиссией, рассмотрен бюджетной и находится в настоящее время в Государственной Думе. В январе месяце этот законопроект из финансовой комиссии перешёл в Государственную Думу, и, разумеется, Государственная Дума сделает важное общественное дело, если ещё до своего роспуска остановится на этом вопросе и выскажется по нему определённо.

Наконец, третий вопрос, на котором я хотел бы на некоторое время остановиться, - это вопрос о влиянии дороговизны или повышения цен товаров и услуг на государственный бюджет. Дело в том, что здесь был поставлен этот вопрос в связи с движением государственных доходов. Я думаю, что вопрос этот надо поставить несколько шире, посмотреть на него в связи не только с государственными доходами, но и с государственными расходами. В этой сфере, в сфере государственных расходов, он имеет больше значения. Дело в том, что та сумма, которая фигурирует в государственном бюджете как общая сумма расходов, представляет собою лишь денежную номинальную сумму; понятно, что её значение будет такое или иное и её так называемая покупная сила будет та или иная, смотря по ценам товаров и услуг. Покупная цена денежных сумм, как известно, обратно пропорциональна ценам товаров и услуг; следовательно, если товары и услуги повышаются в цене, то, само собою, понижаются в своей покупной силе денежные суммы, а следовательно, и денежная сумма государственных расходов. Если теперь мы замечаем повышение цен на товары и услуги, то соответственно государственные расходы номинально, в денежных суммах, должны быть повышены. В самом деле, если чугун, железо, сталь возросли в цене, если возросли в цене уголь, нефть и другие так называемые вспомогательные материалы, т. е. предметы топлива, если возросли цены на предметы довольствия, обмундирования и снаряжения войск, то понятно, что государственные расходы должны номинально возрасти. И вот это обстоятельство - повышение цен - прежде всего влияет на государственные расходы.

Дело в том, что государственные расходы могут быть разделены на две большие группы: одна группа расходов выражается в том, что государство имеющиеся у него денежные средства употребляет на приобретение различных предметов, другая идёт на то, что государство покупает услуги и оплачивает работу тех лиц, которых оно занимает; следовательно, если цены на товары возросли, то непременно должна возрасти та часть государственных расходов, которая может быть отнесена к первой категории расходов. Что касается второй категории расходов, то здесь дело обстоит несколько иначе: государство, разумеется, должно будет платить настоящие рыночные цены тем, кто находится у него, так сказать по вольному найму, чью работу государство, если можно так выразиться, покупает на рынке труда, но у государства есть ещё другие служащие, работа которых оплачивается определённым жалованьем, и вот положение этих служащих оказывается, разумеется, несколько иным, чем положение тех, кто даёт свой труд по вольной цене, а именно положение этих лиц отличается тем, что жалованье зафиксировано и определено законом. Поэтому выход или тот, что, оставаясь на службе, человек должен сократить свои потребности, или тот, что он должен искать новых заработков, новых доходов, или же, наконец, он уходит в сферу частного труда, частной предприимчивости. Все эти исходы являются для государства довольно неудобными, потому что в первом случае ставятся в худшее положение лица, которые служат государству; во втором случае заставляют этих лиц или слишком напрягать свои рабочие силы, или уклоняться от пути службы; в третьем случае государство лишается таких слуг, которые подготовлены к делу. Если такое положение возникло, государству неизбежно приходится подумать о том, как привести содержание должностных лиц в нормальное соотношение с тем, на что жалованье этих лиц расходуется.

Есть ещё две категории лиц, которые прикосновенны к государству и по отношению к которым вздорожание жизни, повышение цен не имеет значения для государственных расходов, - это пенсионеры и лица, которые являются кредиторами государства и, следовательно, получают по твёрдым процентным обязательствам государства определённую сумму процентов.

Вот какое значение имеет дороговизна или повышение цен товаров на эту часть государственного бюджета, размер этого влияния, разумеется, определяется размером повышения цен на товары и услуги.

Если мы обратимся теперь к вопросу о доходах, надо сказать, что повышение цен товаров прямо действует на государственный бюджет только в очень слабой степени, потому что в государственном хозяйстве очень мало таких доходов, которые основываются на рыночных ценах. Сюда относится лесной доход, сюда относится доход от горных заводов, насколько они работают для частного сбыта, и некоторые другие статьи. Но в этом случае влияние повышения цен на доходы обыкновенно не так быстро действует, как в сфере частной предприимчивости, потому что, как известно всякому, казённое хозяйство отличается большой тяжеловатостью и меньшей приспособляемостью к новым рыночным условиям, чем хозяйство частных лиц. Но затем, если вы обратитесь к большим областям государственных доходов, к тем областям, в которых государство взимает плату за известные услуги, то там вы везде натолкнётесь на определённые таксы, следовательно, повышение цен этой области прямо не касается, цены остаются всё те же - цена за письмо, цены за провоз по железным дорогам товаров и лиц и т. д., везде здесь цены таксированы, следовательно, прямо цен дороговизна не касается. Повышение цен может только косвенно повлиять, если окажется больший спрос на услуги, которые оплачиваются фиксированными ценами.

Но вопрос о том, насколько же спрос на услуги окажется выше, этот вопрос чрезвычайно трудно проследить в действительности, трудно разрешить его, особенно же трудно это указать в каких-нибудь, даже самых приблизительных, цифрах. В самом деле, ведь могут быть различные категории лиц, которые так или иначе выиграют, а некоторые, быть может, и не выиграют, а некоторые даже проиграют от повышения цен. Если вы, например, возьмёте крестьянина, который вырабатывает хлеба в своём хозяйстве столько, сколько потребляет, то, очевидно, для него повышение цен на хлеб является пустым звуком, потому что запас хлеба в его хозяйстве пройдёт, не подлежа оценке. Если он имеет возможность пополнить свои ресурсы заработком, то в этом случае у него окажется кое-что свободного для большего спроса на услуги государственных предприятий общественного характера только в том случае, когда он от этого повышения заработка получит большую сумму, чем та сумма, которая нужна ему на покупку прежнего же количества нужных ему предметов по повышенным ценам. Следовательно, здесь влияние повышения цен продуктов и услуг на усиление государственных доходов будет очень слабое. Разумеется, могут быть такие категории населения, которые от повышения цен заработают; например, если бы у нас было широко развито - это может иметь значение для последних лет - среднее сельское хозяйство, которое работает с излишком, очевидно, что при повышении цен у этих деятелей оказался бы значительный прирост. Эти приросты могли бы идти на повышение потребления, но какого потребления, мы не знаем - пойдёт ли это на повышение спроса на те предметы, которые обложены государственными налогами, или нет, мы этого не знаем, мы можем в этом отношении только гадать. Обыкновенно во время перелома цен, когда цены повышаются, выигрывают крупные фабриканты, крупные скупщики. Но дело в том, что это такие крупные люди, у которых значительное повышение доходов, значительный прирост их достояния отражается очень слабо как на уплате промыслового налога, так и ещё слабее на покупке тех предметов, которые обложены государственным налогом и, следовательно, могут давать известный прирост дохода государственному казначейству.

Я сделал эти замечания для того, чтобы сказать вам, что вопрос о влиянии повышения цен - вопрос чрезвычайно сложный, извилистый. Я не смею утомлять ваше внимание и не буду останавливаться на других комбинациях, которые можно себе представить, на разных гипотетических течениях, которые можно улавливать, я хотел указать на эти примеры, чтобы утвердить вас в той мысли, что этот вопрос очень сложный и разгадывать его влияние чрезвычайно затруднительно. Вот на этих вопросах, которые были поставлены во время общих прений, я и считал себя обязанным остановиться.

Теперь позвольте сделать несколько замечаний относительно работы бюджетной комиссии. Дело в том, что бюджетная комиссия в течение пятилетней её деятельности состояла из членов Думы, избранных обыкновенным порядком. Сюда входили члены от всех фракций, которые имеются в Государственной Думе. И вот эти члены были спаены одним желанием - исполнить ту задачу, которая на бюджетную комиссию возлагается, т. е. исследовать государственную роспись, проверять доходные исчисления, анализировать расходные требования и установить баланс, который оберегал бы государственное казначейство от дефицита, давал бы так называемое бюджетное равновесие. Вот задача бюджетной комиссии; эту задачу посильно выполняли члены бюджетной комиссии, и особенно, разумеется, те из них, которые в течение всего этого срока состояли в бюджетной комиссии, а не были её временными, если можно так выразиться, членами, временными гостями. Эта задача бюджетной комиссии определяет характер её деятельности. Её задача, как вы видите, критическая, аналитическая. Я не буду говорить о том, какие препятствия были в первое время в деятельности бюджетной комиссии, об этом много раз говорилось, и повторять это нет надобности. Но я должен сказать, что эта узкая, если хотите, задача, задача соблюдения равновесия, приведения в порядок доходных исчислений п особенно расходных требований, и поглощала деятельность бюджетной комиссии. Разумеется, можно было сказать, что бюджетная комиссия могла выходить из этих пределов и заниматься другими вопросами, связанными с бюджетом; но бюджетная комиссия не имеет инициативы, и вы знаете, что даже скромное предложение, которое касалось того, чтобы бюджетной комиссии было предоставлено право вносить предположения об изменении и отмене законов, на которых основываются расходы, не имело успеха и Государственным Советом было отвергнуто.

Затем ведь мы должны иметь в виду, что кроме бюджетной комиссии Государственная Дума учредила целый ряд комиссий, которые в течение этого времени и занимались самыми разнообразными сторонами государственной и общественной жизни, именно теми сторонами жизни, которые имеют всего больше значения в смысле реформирования управления, отдельных отраслей, в смысле влияния на быт, на его упорядочение, на его улучшение. Ведь вы знаете, что у вас, кроме комиссии, которая имеет в виду оборону государства, были комиссии и земельная, и сельскохозяйственная, и продовольственная, была комиссия рабочая, была комиссия по торговле и промышленности, путей сообщения, переселенческая и по народному образованию, и целый ряд комиссий, которые, разумеется, делали или стремились делать своё дело, какое им было поручено Государственной Думой. Бюджетная комиссия, замыкаясь иногда в своих пределах, полагала, что не её дело идти вразрез с комиссиями, которым дело специально поручено, но не всегда, как вы знаете, выдерживала и обременяла вас целым рядом пожеланий, которые выходили за пределы её аналитической и критической работы и которые касались различных сторон хозяйственной, общественной и государственной жизни. Бюджетная комиссия стремилась хотя бы в общих чертах указывать на те вопросы, на которые она наталкивалась в своей специальной работе при разработке тех условий, при которых испрашиваются различные исходные требования.

Разумеется, оценивать работу можно различно. Иногда прибегают к такому приёму: статистически устанавливают, положим, процентное отношение между тем сокращением в расходах, которое сделала Государственная Дума, и общей суммой государственных расходов. Разумеется, так как дело идёт об очень больших цифрах, то даже значительное по абсолютной цифре сокращение расходов бывает очень небольшим, если бы в процентном отношении отнести его к 3 000 000 000. Но дело в том, что можно сравнивать только однородные величины. Что же можно сравнивать? Сколько сократила бюджетная комиссия из того, что она могла сократить, что подлежит компетенции бюджетной комиссии и Государственной Думы в этом процессе сокрашения государственных расходов? Ведь вы знаете, что по мартовским сметным правилам 1906 года государственные расходы разделены на три группы. Первая группа - расходы, не подлежащие обсуждению законодательных учреждений. Таких расходов по росписи на 1912 год 431 000 000 рублей. Расходов, основанных на законе, 580 000 000рублей. В совокупности это составляет более 1 000 000 000 рублей, которые, следовательно, нужно уже исключить как не подлежащие сокращению. Если вы посмотрите остальные расходы, которые будто бы подлежат сокращению, т. е. около 1 500 000 000 рублей, то ведь в этой сумме заключаются такие расходы, которые, по существу, не подлежат сокращению. Сюда относятся операционные расходы по тем доходным статьям, которыми пользуется государство. Например, сюда относятся операционные расходы по железным дорогам в размере более 500 000 000 рублей; сюда относятся операционные расходы по винной монополии в размере 200 000 000 рублей с лишком, далее, такие расходы, которые по существу дела не могут подлежать сокращению, как, например, на морское дело, на продовольствие, обмундирование и снабжение армии. Сюда относятся такие расходы, которые не могут подлежать сокращению, потому что они основаны на законе, но закон точно эту цифру расхода не установил, например, пенсии. Если вы все эти расходы примете во внимание, то вы увидите, что предел сокращения очень узок, что тот размах, который был бы возможен со стороны бюджетной комиссии, при тех правилах, которые действуют, очень связан. Об этом обстоятельстве я хотел напомнить для того только, чтобы достаточно оценить те процентные исчисления, которые в этих случаях предлагаются.

Не следует упускать из вида ст. 13 сметных правил. Позвольте по самому существу обратиться к некоторым из наших росписей, для того чтобы показать вам на одном, самое -большое на двух примерах, как иногда конечный результат дела ничего не говорит о той сложной работе, которая предшествовала этому результату. Если вы, например, сравните, что расходы на 1908 год по проекту росписи были исчислены в 2 317 000 000 рублей, а по закону о росписи были приняты в размере 2 312 000 000 рублей, то что же, в сущности, оказывается? Оказывается, что вся работа бюджетной комиссии свелась к 5 000 000 рублей сокращения. Но вот тут и приходится делать целый ряд поправок. Оказывается, что эта сумма в 2 312 000 000 рублей получилась после того, как роспись прошла все свои стадии и после применения ст. 13 была обнародована как закон. Но роспись, как она вышла из Государственной Думы, была совсем иная: эта роспись заканчивалась расходами в 2 300 000 000 рублей, следовательно, 12 000 000 рублей были восстановлены помимо Думы, и вы знаете, какие это 12 000 000 рублей были восстановлены, - это главным образом так называемые морские расходы, по которым в Государственной Думе не было тогда колебаний. И что важнее всего - это то, что это сокращение расходов было основательно, потому что суммы, соответствующие этим расходам, остались в ведомстве, как вы знаете, без применения на ту цель, на которую они были ассигнованы.

Но это ещё не так важно - важно то, что в то время, когда рассматривалась роспись 1908 года, к первоначальной цифре был добавлен целый ряд различных изменений: увеличены были обыкновенные расходы на 4 000 000 рублей, потому что бюджетная комиссия усмотрела, что они составляли обязательства государства по отношению к земствам, которым оно задолжало и которым должно было эти 4 000 000 рублей уплатить, уплатить именно в том году, к которому роспись относилась, т. е. к 1908 году. Точно так же во время бюджетной работы были особыми законами установлены дополнительные ассигнования на покрытие долга тюрем и на усиление содержания тюрем, это составило 7 400 000 рублей. Таким образом, уже во время бюджетной работы оказалось повышение расходов на 11 500 000 рублей, которые надо было нейтрализовать сокращениями.

Затем, по чрезвычайным расходам оказалось ещё более значительное уклонение. По чрезвычайным рас-ходам оказалось необходимым внести следующие рас-ходы: по продовольственному делу - 16 200 000 рублей, по морскому ведомству - 4 200 000 рублей, по началу сооружений на финляндских дорогах - 1 000 000 рублей и, наконец, по чрезвычайным военным расходам. Вы знаете, что почти под конец обсуждения росписи был внесён закон, который все те сбережения и все те увеличения, которые внесла в роспись Государственная Дума, поглотил. Этот закон взял 52 200 000 рублей для покрытия военных расходов. Таким образом, требуется к этим 5 000 000 рублей, о которых шла речь, сделать очень большую поправку - поправку, которая выражается в 11 500 000 рублей по обыкновенным расходам, в 74 500 000 рублей по чрезвычайным расходам и, наконец, в 12 500 000 рублей по расходам, которые восстановлены Государственным Советом.

По поводу росписи на 1908 год, между прочим, указывалось, что бюджетная комиссия в этом случае слишком опрометчиво исчислила доходы от железных дорог, именно на 40 000 000 рублей более, чем поступило. Это дело имеет свою историю. Оказывается, что бюджетная комиссия взяла ту цифру, которую исчислило ведомство путей сообщения на основании пробега железных дорог, на основании вычислений, которые принимали во внимание работу, заданную железным дорогам. Оказалось различие между доходами, исчисленными таким образом, и доходами, которые поступали в государственное казначейство, но тогда же выяснилось, что причина кроется в той беспорядочности хозяйства, которая царила на железных дорогах, в том, что в кассу государственного казначейства поступает не всё то, что собирается по размерам движения, а поступает только то, что остаётся за вычетом тех средств, которые на местах забираются для покрытия расходов, не прошедших через сметы. Когда это узнала бюджетная комиссия, она совершенно основательно — хотя и, может быть, наивно, скажу я - полагала, что при действии законодательных учреждений такой порядок уже продолжаться не может и что действительно в кассу государства должно поступать то, что берётся с населения по тому или иному поводу. И вот действительно, когда упорядочено было дело на железных дорогах, тогда вот эта разность между тем, что поступает в государственное казначейство, и тем, что поступает в кассы железных дорог, сократилась в последнее время до очень небольшой цифры. Но понятно, если винить бюджетную комиссию в том, что она в этом отношении полагала, что должен быть порядок, а не беспорядок, и основывала свои исчисления на правилах, которые действуют, то, разумеется, она этот упрёк, вероятно, и примет на себя; по крайней мере лично на себя я этот упрёк принимаю и полагаю, что бюджетная комиссия в этом случае в исчислениях своих руководствовалась тем порядком, который должен действовать на железных дорогах. Замечательно, что в этом отношении и Государственный Совет никаких замечаний не сделал, и цифра эта, цифра дохода от железных дорог, была установлена после совещания с таким видным представителем железнодорожного дела, каким является теперешний председатель Особой высшей комиссии по железнодорожным делам Петров.

Вот что я хотел сказать относительно бюджета 1908 года. Я сделал несколько замечаний для того, чтобы показать, какое значение имеют цифры и как с этими цифрами надо осторожно оперировать, потому что нельзя брать последний результат, не входя в соображение о том, с помощью какого ряда изменений первоначального проекта росписи этот результат достигнут.

Что касается 1909 года, то бюджетная комиссия, принимая во внимание различные стороны экономической жизни и данные о поступлении государственного дохода, полагала своею обязанностью предварить Государственную Думу о том, что известное ослабление доходных источников замечается; она предварила также о том, что в среде авторитетных метеорологов было предположение довольно мрачное по поводу предстоящего урожая. Она полагала своею обязанностью об этом предварить, потому что, я думаю, если бы такого предварения сделано не было, то это было бы поставлено в счёт, и совершенно правильно, может быть, было бы поставлено в счёт. Затем, урожай 1909 года, который изменил всё положение дела, ведь не был же урожаем предвиденным, точно так же, как не был предвиден и тот неурожай, в такой мере и с теми бедствиями, которые переживает в настоящее время целый ряд губерний. Вы изволите помнить, вероятно, что на юге, в большом южном районе, ещё в мае 1909 года было очень смутно и очень тревожно относительно урожая, а в некоторых местностях дело было так плохо, что в течение мая месяца начали поговаривать о неурожае и бескормице. Разумеется, при таких обстоятельствах нужно обладать особой прозорливостью, чтобы в этих случаях не только предвидеть события, но даже соответственно в цифрах учитывать доходы государственной росписи. Разумеется, этого не было дано членам бюджетной комиссии, и на этот дар они, по всей вероятности, никогда и не претендовали. Но посмотрите, что же оказалось в этот первый большой урожайный год: превышение поступлений государственных доходов было вовсе не так велико - только на 67 000 000 рублей. Это далеко меньше того, что было в последующие годы, так что отсюда следует, что в отношении 1909 года та осторожность, которая была высказана, не слишком отклонилась от того, что в действительности оказалось, независимо даже от того, что главного фактора этого превышения доходов нельзя было даже предвидеть, не говоря уже о том, чтобы можно было учесть количественное его влияние на доходы.

Я не буду останавливаться на дальнейших росписях, не буду останавливаться потому, что мы в 1910 году достигли росписи сравнительно, как вы знаете, благополучной, росписи бездефицитной. И вот интересно установить, как относилось ведомство к тем повышениям доходов, которые бюджетная комиссия считала возможным сделать для того, чтобы достигнуть без-дефицитного бюджета. Члены бюджетной комиссии, вероятно, помнят, что даже в том случае, когда речь зашла о том, чтобы в роспись 1910 года внести доходы от банковых операций за 1909 год - я не говорю, чтобы за 1910 год, за 1909 год, - мы встретили очень упорное противодействие со стороны министра финансов, который полагал, что надо вносить только доходы за 1908 год в роспись 1910 года. Я привожу нарочно этот пример, для того чтобы показать, до какой степени в исчислении доходов мы всегда наталкивались на осторожность со стороны правительства, на осторожность министра финансов.

По поводу 1909 года я должен ещё остановиться на одном эпизоде, который был затронут в прениях, - это вопрос о займе, который пришлось сделать для покрытия дефицита. Этот заём действительно был заключён заблаговременно, он был заключён, как это установлено, на очень неблагоприятных условиях для покрытия дефицита и для расплаты по долгу, по которому в скором времени грозили требования кредиторов. Но в самом деле эти два займа можно было разделить: заём, который требуется для того, чтобы расплатиться с кредиторами, на 300 000 000 рублей, и заём для покрытия дефицита, который грозил бюджету 1909 года и который был до некоторой степени устранён последующим урожаем. Как было поступить в этом деле? В бюджетной комиссии раздавались различные мнения, но в этом случае превозмог, если можно так выразиться, министр финансов, который указал на то, что ему неудобно заключать заём по частям, что в настоящее время политический горизонт мрачен, он, правда, ещё не заволокся тучами, ещё не разразилась беда, но она может разразиться, поэтому нужно пользоваться временем сравнительного спокойствия, нужно пользоваться благоприятным положением французского рынка и на этом французском рынке заключить большой заём в 450 000 000 рублей, для того чтобы расплатиться по займу, которому истекал в 1909 году срок, и для того, чтобы покрыть дефицит, потому что эти лица, которые обязались провести этот заём на денежном рынке, склонны к тому, чтобы проводить его целиком, а не по частям. Вот те аргументы, которые были представлены, вот те аргументы, которыми большинство бюджетной комиссии и затем Государственная Дума удовлетворились, и обстоятельства показали, что в этом деле поспешили. И если бы в этом случае Государственная Дума наложила, быть может, путы на министра финансов, если бы она привесила балласт, то для государственного казначейства, быть может, было бы лучше, но моё беспристрастие заставляет меня указать вам и на те обстоятельства, при которых происходил этот заём, и на те аргументы, которыми этот заём подтверждался.

В дальнейшем действительно доходы в исчислении бюджетной комиссии отставали от тех поступлений, которые давали в действительности государственные доходы. Эти поступления государственных доходов росли так, что приводили в изумление и ведомство, и Министерство финансов, которые решительно недоумевали, чем объясняются такие значительные поступления. Объяснение было одно: два последовательных урожая, благоприятные условия их реализации. По количественно значение этого явления оказалось гораздо выше того, что могли предполагать самые смелые ожидания: при таких условиях явилась наличность, цифру которой вы уже знаете. Как только по отчёту Государственного контроля за 1909 год, а затем и по отчёту Государственного контроля за 1910 год определилась эта наличность, бюджетная комиссия обратила на неё внимание. После заключения счетов за 1909 год наличность была очень скромная. Когда закончились счета 1910 года, бюджетная комиссия в докладе на 1911 год сделала попытку определить условия происхождения этой наличности, указать, насколько она обязана своим происхождением займам, которые прежде были заключены, насколько она обязана своим происхождением приросту доходов.

Затем бюджетная комиссия тогда же указала на то, какие пути возможно выбрать для применения этой наличности. В тех объяснениях, которые я имел честь давать год тому назад приблизительно, этот вопрос рассматривался довольно подробно и эти различные пути указывались. Разумеется, не были забыты те производительные расходы, о которых говорят в настоящее время газеты: разумеется, эти производительные расходы всегда ставились бюджетной комиссией на первый план. Эти производительные расходы считаются особенно важными, когда они выражаются не в простой выдаче средств, а когда на них основывается ряд продуманных, умелых и целесообразных мер. Таким образом, как только показалась наличность, тотчас же возник вопрос о её употреблении, тогда же было предложено правительству выработать целый комплекс мер. Такое же предложение было повторено в настоящем году. И в настоящем году, как и в прошлом, указывалось на трудность проведения думской инициативы, на те невзгоды, которые претерпевают проявления этой думской инициативы, и предполагалось, что правительство, у которого имеются все данные, все сведения, на которых может обосновываться ряд мер для поднятия производительных сил России, даст Думе материал, по которому она выскажется в виде своих заключений и постановлений по тем законопроектам, которые правительство внесёт.

Между прочим, высказывались мнения не только о тщете свободной наличности, о преимуществах составления этой наличности каким-то путём постепенного накопления - я не знаю, для определённой цели или для неопределённой, - но и указывалось, что является ненормальным большой металлический запас, на котором основывается денежное обращение. Это обстоятельство заставляет меня сказать, что, к сожалению, в Западной Европе и вообще во всех государствах, в которых действует металлическое обращение, до сих пор не придумали такого способа, чтобы иметь прочное денежное обращение и не иметь металлического запаса. Разумеется, если бы такое открытие было сделано, это было бы чрезвычайно выгодно для государства вообще и для государственного казначейства в частности, но пока его нет, до тех пор государство должно поневоле утверждать те денежные знаки, которые обращаются, и утверждать на этой опоре - на металлическом запасе.

Чтобы не затруднять вашего внимания и без того продолжительными моими объяснениями, я возьму на себя смелость сказать, что если в настоящее время дело обстоит таким образом, что всё выяснилось в хозяйственной жизни страны, что бюджетная комиссия была не права в своих заключениях относительно доходов и расходов, то ведь время ещё не потеряно, ведь в настоящее время по отношению по крайней мере к 1912 году рассматривается только проект государственной росписи и в том виде, в каком он вышел от правительства, и в том виде, в каком его переработала, или, лучше сказать, изменила бюджетная комиссия. Если в настоящее время Государственная Дума найдёт, что в самом деле можно рассчитывать на более высокое поступление доходов, то можно это поступление повысить до размеров 1911 года и даже пойти в повышении дальше и повысить на тот прирост, на который теоретически указывал господин министр финансов, основываясь на данных до 1905 года. Точно так же можно наличность употребить на целый ряд полезных с общественной точки зрения мер, если, разумеется, эти меры выработаны, если имеется целый комплекс таких продуманных и осмысленных мероприятий, которые Государственная Дума с большою готовностью обсудит и постарается, чтобы эти меры незамедлительно были приведены в действие.

Говоря о работе бюджетной комиссии, я должен сказать, что бюджетная комиссия рассматривала свою работу как дело общественное, которое подлежит общественной критике, как общественное достояние. Всякая критика, разумеется, разъясняет известные стороны дела. Всякий критикующий, давая свою оценку известным явлениям, и в частности работе бюджетной комиссии, прилагает при этом свои знания, применяет свои умственные силы и проявляет свои душевные качества. Я не буду говорить за бюджетную комиссию, но скажу за себя, что я очень рад всякой критике, всякой оценке, потому что она всё-таки кое-чему научит, и я ещё более буду рад и прямо это высказываю, если новые выборы дадут лучшую Государственную Думу и если Государственная Дума из своей среды вышлет в бюджетную комиссию более достойных и более умелых работников. (Рукоплескания в центре, слева и на отдельных скамьях справа.)

Избранные выступления депутатов Государственной Думы с 1906 года до наших дней / Под общей ред. С.Е. Нарышкина. М., 2013, с. 88-95.