Поиск по документам XX века

Loading

А. А. Лопухин. Увольнение Зубатова. Август 1903 г.

После первых моих встреч с С. Ю. Витте я не видал его около года. Наше следующее свидание состоялось в сентябре 1903 года в Париже. О нем упоминает и С. Ю. Витте в своих «Воспоминаниях», говоря: «В Париже был у меня Лопухин. По-видимому, он хотел узнать у меня, как случилось увольнение Зубатова и не передал ли я Плеве, что Зубатов был у меня, и то, что он мне рассказывал» (т. I, стр. 257). Действительно, при этой нашей встрече темой разговора были и увольнение Зубатова, и сношения с ним Витте. Последним, кроме того, была затронута и иная очень интересная тема. О сношениях своих с Зубатовым и об увольнении последнего со службы имеются сведения и в мемуарах Витте; но в сведениях этих истина значительно искажена.

С. Ю. Витте рассказывает об этом так: «Зубатов, зная, что я против его рабочих организаций, никогда ко мне не являлся, и я его никогда не видел. Вдруг в начале июля 1903 года, месяца за полтора до моего ухода с поста министра финансов, мне докладывают, что меня желает видеть Зубатов. Я его принял. Он мне начал подробно рассказывать о состоянии России по его секретным сведениям охранных отделений, говорил, что «вся Россия бурлит», что «удержать революцию полицейскими мерами невозможно», что «политика Плеве заключается в том, чтобы вгонять болезнь внутрь и что это ни к чему не приведет, кроме самого дурного исхода». На это Витте, по его свидетельству, ответил, что должен был бы о визите Зубатова и его речах сообщить Плеве, но, жалея Зубатова, этого не сделает, а будет считать их свидание как бы не бывшим. Затем Витте стало известно, что Зубатов о своем свидании с ним сообщил князю Мещерскому, издателю-редактору «Гражданина», который предал Зубатова Плеве; в результате чего и состоялись арест, увольнение со службы и ссылка Зубатова во Владимир (т. I, стр. 196, 257).

Таков рассказ С. Ю. Витте. А вот что было в действительности: с первых же дней назначения Плеве министром внутренних дел началась его борьба с Витте. С этим назначением кн. Мещерский, состоявший с Витте в хороших отношениях, несколько поохладел к нему, сблизившись с Плеве; но после первого года министерства Плеве, с весны 1903 года, отношения эти стали меняться, — появилось охлаждение между Плеве и Мещерским, а прежняя близость между последним и Витте восстановилась. Мещерский вскоре стал открыто осуждать политику Плеве; информировал же его по части этой политики Зубатов, часто его посещавший и своими информациями дававший ему сильное оружие против Плеве, против которого у Зубатова накопилось много обид и за двойственность Плеве в отношении к его рабочим организациям, и за личное к нему, Зубатову, высокомерное отношение. Мало-помалу дом Мещерского обратился как бы в конспиративную квартиру заговора против министерства Плеве. Посещая ее, Зубатов и Витте в ней, однако, первоначально не встречались. Знакомство между ними произошло вовсе не неожиданно для Витте, как он уверяет, а при посредничестве того же Мещерского. Мещерский посоветовал Витте познакомиться с Зубатовым, и прием последнему у Витте был назначен через Мещерского. Я был все время в курсе всех этих закулисных маневров. Об них знал и Плеве. На этом в августе 1903 г. я уехал в отпуск за границу.

В сентябре, в Париже, до меня дошли два сенсационные известия. Первое сообщало об отставке Витте, точнее, о назначении его председателем Комитета министров, создавшем ему положение, которое он в своих «Воспоминаниях» дважды называет «бездеятельным» (т. I,  стр. 218, 233), и равнявшемся отставке своей безвластностью. Изо второго я узнал об аресте и ссылке Зубатова. Осведомившись, что в Париже находится министр юстиции Муравьев, я отправился к нему, чтобы узнать о причинах этих двух событий. Муравьев сказал мне, что, хотя они произошли еще в бытность его в Петербурге, но столь же необъяснимы для него, как и для меня. «Несомненна, — он мне сказал, — только какая-то загадочная связь между этими двумя событиями». При этом он добавил, что Витте тоже находится в Париже и, может быть, от него можно получить объяснения происшедшему. Я пошел к Витте и застал его в таком состоянии обиды, раздражения, даже злобы за полученное им «почетное» назначение, что он даже не пытался их скрывать. Он сразу излил все чувства, выставляя объектом их Плеве, как виновника направленной на него немилости царя. Поводом к ней он указывал, как и в «Воспоминаниях» своих (т. I, стр. 233), свою оппозицию дальневосточной политике Николая II. Затем он перешел к истории падения Зубатова, объясняя ее исключительно недовольством со стороны Плеве визитом Зубатова к нему, Витте, и в той же версии, как и в своих мемуарах, передал мне подробности своего свидания с Зубатовым, подчеркивая так же, как он это делает и в мемуарах, свою корректность при этом свидании по отношению к Плеве. От упоминания об осуждении Зубатовым политики Плеве Витте перешел к критике этой политики; причем в рассуждения о Плеве стали вплетаться указания на Николая II, своим лживым и тираническим характером делавшего невозможным всякую иную политику. А затем речь Витте, облеченная в форму двусмысленных намеков, приняла такой смысл: у директора департамента полиции, ведь, в сущности находится в руках жизнь и смерть всякого, в том числе и царя, — так нельзя ли дать какой-нибудь террористической организации возможность покончить с ним; престол достанется его брату (тогда еще сына у Николая II не было), у которого я, С. Ю. Витте, пользуюсь фавором и перед которым могу оказать протекцию и тебе.

Вся жизнь Витте, как рассказывали его ближайшие сослуживцы, протекала от доклада до доклада у Николая II; каждая неделя после приема милостивого была наполнена для него счастьем, так же, как холодный прием повергал его на неделю в мрачное состояние. Только один ум отличал его самого от Николая II, — в отношении морали они были недалеки друг от друга. И потому речь С. Ю. Витте могла вызвать только отвращение. Я ушел от него, и на этот раз на целые три года.

При возвращении моем из-за границы в Петербург «загадочная связь» между судьбами Витте и Зубатова разъяснилась; от моих сослуживцев, и, главным образом, от Плеве, я узнал следующее. Заговор против него на квартире Мещерского созрел настолько, что тремя конспираторами, уже начавшими собираться вместе для общих совещаний, было окончательно решено свергнуть его и на его место водворить самого С. Ю. Витте. Хотя в своих «Воспоминаниях» Витте и говорит, что пытаясь рассеять подозрения Плеве, будто он хочет сесть на его место, он старался объяснить Плеве, что «в моем, — говорит Витте, — положении добиваться поста министра внутренних дел значит быть глупым» (т. I, стр. 197), но едва ли он был в этих объяснениях искренним. Ведь именно его-то, С. Ю. Витте, положение и должно было наводить его на мысль о преимущественном по тем временам положении министра внутренних дел, — недаром же борьба с Плеве была ему не по силам. Как бы то ни было, кандидатура Витте в министры внутренних дел, по сообщенным мне сведениям, им самим, Мещерским и Зубатовым была намечена. Для проведения этой политической комбинации был избран и начал приводиться в исполнение такой план: Зубатов составил письмо, как бы написанное одним верноподданным к другому и как бы попавшее к Зубатову путем перлюстрации. В нем в горячих выражениях осуждалась политика Плеве, говорилось, что Плеве обманывает царя и подрывает в народе веру в него, говорилось также о том, что только Витте по своему таланту и преданности лично Николаю II способен повести политику, которая оградила бы его от бед и придала бы блеск его царствованию. Это письмо Мещерский должен был передать Николаю II, как голос народа, и убедить его последовать пути, этим голосом указываемому. Но этому плану не было суждено осуществиться. Зубатов допустил крупную оплошность, — он посвятил в него своего друга, а ранее секретного агента, Гуровича, прежнего революционера, известного по кружку «Начала». Гурович же тотчас отправился к Плеве, под предлогом необходимости исключительно важного сообщения добился приема, разоблачил весь заговор и даже представил копию сфабрикованного Зубатовым письма. Плеве в день следующего же очередного доклада, в Петергофе, где Николай II в то время находился, доложил ему, какими интригами занимается его министр финансов. Это было в четверг, а в пятницу министр финансов покинул свой пост. Зубатов был смещен и выслан из Петербурга. Все это, повторяю, мне лично рассказывал Плеве, объяснив, что во избежание нежелательных для правительства огласки и скандала он вынужден был связать наложенную на Зубатова кару с политикой последнего в рабочем вопросе.

Источник: А. А. Лопухин. Отрывки из воспоминаний (по поводу «Воспоминаний» гр. С. Ю. Витте). М.-Пг. Госиздат, 1923 г., стр. 69-75.

 

Страна и регион:

Дата: 
15 августа, 1903 г.