К.А. Лигский - И.М. Майскому. 8 июня 1929 г.

И.М. МАЙСКОМУ

[Афины]

8 июня 1929
[Гельсингфорс]

Дорогой Иван Михайлович, здравствуйте.

Получили мы с Женькой от Вас из Москвы открытку с новым адресом, то есть Гельсинки, полпреду Майскому (между прочим - поздравляю и все прочее) да двойную открытку уже из Гельсинки 1. Судя по последней, должно бы получиться еще письмо «диппочтой», но диппочта 31 мая пришла, а письма в ней никакого не было. К сведению сообщаю, что и я диппочтой Вам писал в Токио. Допускаю, что Вы с письмом этим разъехались, но, по расчетам, должны бы все же получить его возвращенным в Москве. Словом, с диппочтой что-то неудачно, по-видимому, вышло, и если Ваше письмо получим вообще, то не ранее чем через 2 месяца. К нам курьеры ездят реже, чем в Японию, то есть через 6-8 недель (вернее - через ½ - 2 месяца).

Житьишко идет все вперед. Но по ухабам. Во-первых, со здоровьем очень не важно. Нужно экстренные меры принимать, иначе скоро - со святыми упокой. М[ожет] б[ыть], сразу, а может быть, проползав на четвереньках некоторое время. Не улыбается ни то, ни другое, говоря откровенно. Обратился в НКИД. Но - время-то нынче антивалютное. (Мне, по обыкновению не везет; словом - опоздал.) В результате - предложение: после возвращения из отпуска т[ов]. Устинова, который должен уехать месяца на два одновременно с этим письмом*, откомандировать меня из Афин и направить на длительное лечение куда-нибудь на Кавказ, например, или другое какое место в СССР. Сначала я даже обрадовался: уехать из Греции, пожить пару другую месяцев в СССР, а потом со свежими силами и обновленным здоровьем попасть на новое место, что может быть лучше. Подумал... И отказался. Ничего не выйдет. Посажу семью на мель и тем паче — дочь в Германии и мать в Ташкенте. По существу, дело маленькое, нужно 250 долларов. 2 месяца отпуска у меня имеется. Предписание врача поехать в Карлсбад - тоже. Нет лишь долларов. Раньше кому только их не давали. Да и не по 250, а по 500, 700... Теперь - крышка. НКИД говорит - нету. А своих - у меня тоже нету. Вот и... Словом, скверно! Меры же принимать нужно: начались уже 2* постоянные отеки ног; появилась вода в животе и т.д.

Это первый ухаб. Второй - истрепались нервы до черта. Приехав в Афины, попал на расхлебывание огромной склоки, какой не только не знал до сих пор, но какой и представить себе раньше не мог бы. Отрыжка ее до сих пор ощущается, как наследие былого, а при наличности паршивых овец, которые везде есть, ощущается временами до боли. Третий ухаб - материально тяжело живется. Во многом отказывать себе приходится. Пришлось, например, похерить французские уроки и т.д. ...

Зарабатываем вдвоем лишь 290 долларов, а жизнь не дешевле токийской, плюс - 50 дол [ларов] посылаю дочери, 17 - матери, 50 - плачу за заем, 15 с лишком - профвзносы и партвзнос, 32 1/2 - за квартиру, а все остальное - на 4 человек, причем за одно молоко 12 1/2 долл[аров] в месяц платить приходится, да столько же за франц[узского] учителя, от которого Евгения пока еще не отказалась. Ну, ладно. Будет. Афинами вообще продолжаю быть довольным. И в смысле природы, и в смысле климата, и в смысле окрестностей и, главное, в смысле работы. Последнее только не вяжется немного со здоровьем: силенок больно мало осталось. Попади я сюда лет 8 тому назад, прок вышел бы. Право. И для себя, и для дела.

Вот т[ов]. Устинов в смысле работы - прямо Везувий какой-то в действии. Личной жизни не имеет. Живет исключительно работой. Нет ее - выдумывает что-нибудь, а, сложа руки, сидеть не станет. Кстати, дня через 2, кажется, подписываем с Грецией торговый договор 2. Трудная это штука договориться с греками, идущими на поводу у Англии, но на сей раз, по-видимому, дело будет закончено. Та же англичанка, которая до сих пор гадила, и помогла (провалом на выборах консерваторов 3).

Сейчас уже полночь. Евгения ушла с кем-то в кинтошку 3* (на вольном воздухе). Сижу один. Курю трубку, похотливо посматриваю на графин с водой. Пить хочется. Ведь у нас уже тепловато становится, не по-токийски, конечно, но все же... До 6 июня было прекрасно. Теперь потеплело. Но еще терпимо. А насчет воды ничего странного: просто доктор запретил мне пить все на свете, кроме кофе с молоком. Ни тебе воды, ни чаю, ни даже супу! Вот и живи тут, как знаешь. Поневоле с графином прелюбодействовать в сердце своем на старости лет принялся.

За окном слышны знакомые голоса. Должно, быть, из кинтошки 3* наши возвращаются. Пора и мне кончать. Как Агния Александровна себя чувствует и вообще, что поделывает? Вы, Михалыч, про нее что-то ничего не пишите. Как с ухом у нее обстоит? Вообще пишите побольше, как себя на новом месте чувствуете и что оно из себя представляет. Будьте здоровы. А.А. привет.

Ваш К. Лигский

Примечания

* Далее зачеркнуто – поехать мы.

2* Слово вписано над строкой.

3* Так в тексте – скорее всего, «в киношку».

1. Упомянутых открыток обнаружить не удалось.

2. Конвенция о торговле и мореплавании между Грецией и СССР подписана 11 июня 1929 г. сроком на один год. Предусматривала взаимное предоставление сторонами режима наибольшего благоприятствования по вопросам таможенных тарифов, пошлин, сборов и т.д. (ДВП СССР. М., 1967. Т. XII. С. 351-357).

3. Речь шла о влиянии Великобритании на заключение Грецией договора с СССР, о котором сообщалось в информации ТАСС в марте 1928 г. (ДВП СССР. М., 1964. Т. XI. С. 147).

Ф. 1702. Оп. 4. Д. 545. Л. 2-2 об. Автограф.

Опубликовано в кн.: Иван Михайлович Майский. Избранная переписка с российскими корреспондентами. В двух книгах. Книга 1. 1900-1934. М., Наука, 2005. с. 352-353.