32. Выписка из показаний полковника А.И. Спиридовича от 7-10 октября 1911 года.

Организации народной охраны я не касался и знаю только, что она состояла в ведении подполковника Кулябко, который и руководил ею по местам проезда. От подполковника Кулябко я слыхал, что и он и все чины отделения крайне обременены работой и что Кулябко возбуждал вопрос о замещении офицера для поручений, откомандированного от отделения незадолго перед тем; я и сам говорил об этом с г[енера-лом] Курловым, но какое разрешение получил этот вопрос, мне неизвестно. Подполковник Кулябко мне не рассказывал, что ходатайство его по этому предмету было отклонено за недостатком средств, находившихся в распоряжении ген. Курлова. Помню, что или ген[ерал] Курлов, или кто-то из ближайших к нему лиц, высказывался в своем кругу о том, что на последнюю поездку Его Величества ассигновано значительно меньше, чем на прежнюю. На охранную агентуру было выдано все, что полагалось, без всяких урезок. Уже давно я слышал от Веригина, что департамент полиции притесняет подполковника Кулябко, придерживаясь такой же системы по отношению к другим хорошим начальникам охр[анных] отделений. Сам Кулябко мне по этому поводу, насколько помню, не писал. Вице-директор департамента полиции Виссарионов при случайной встрече просил меня сообщить Кулябко частным образом о том, что, по имеющимся в департамента полиции секретным и печатным из нелегальных газет данным, в Киеве идет хорошо работа некоторых революционных организаций, между тем у Кулябки сведений о том нет; Виссарионов и просил по-родственному повлиять, дабы отделение получше работало в отношении агентуры. Об этом я написал Кулябко. Много раньше меня однажды ген[ерал] Курлов просил написать Кулябке, дабы он не позволял себе резкостей в переписке с департаментом. Я не просил ни ген[ерала] Курлова, ни Веригина разобраться в пререканиях департамента полиции с Кулябкой. Кулябко был вызван в Петербург и говорил, что его потребовали для объяснений с департаментом. После этого я не от Кулябки, а от Веригина слыхал, что в присутствии генерала Курлова была устроена очная ставка между Кулябко и зав[едующим] ос[обым] отделом полковником Ереминым и что Кулябко оказался правым. Генерал Курлов весьма ценил Кулябко, зная его деятельность еще во время бытности своей киевским губернатором. Назначению Кулябки начальником временного Рижского охранного отделения я не содействовал и выбор на нем, очевидно, остановился потому, что он уже имел опыт по охране за время пребывания Его Величества в Полтаве и Киеве в 1909 году. Я вместе с Веригиным был командирован для организации охраны Высочайших особ в 1909 г. в Ракониджи, а в 1910 году в Гомбург, Фридберг-Наугейм, причем Веригин являлся представителем департамента полиции для сношения с местными властями, парижскою агентурою и для донесения нашему Министерству внутренних дел. В обоих случаях наши агенты поступали в распоряжение местных властей. Нарядами агентов Веригин не заведовал. В Гомбурге при нем состоял заведующий заграничной агентурой, причем я в сведения ее не посвящался, невзирая на мои протесты. В осуществлении фактической охраны Веригин не входил. Я думаю, что если бы в этой области случилась какая-либо неудача, то Веригин не счел бы себя за это ответственным. На моих глазах не происходило в деятельности Веригина ничего такого, что обеспечивало бы исключительно успехи охраны. Как мне сообщал дворцовый комендант, покойный статс-секретарь Столыпин высказывал ему по поводу возбуждавшегося вопроса о пожаловании Веригина в камергеры, что он, Столыпин, этому не сочувствует и мотивировал это тем, между прочим, что Веригин в своих докладах по поводу поездки в Гомбург, подчеркивал бездеятельность дворцового коменданта и подведомственных ему чинов во время пребывания Его Величества в Германии и что если Веригина сделают камергером, то он, пожалуй, как выразился П.А. Столыпин, начнет сменять не только в департаменте, «но и нас с вами».

Настоящая выписка с подлинным верна.

Сенатор Трусевич.

ГА РФ. Ф. 271. Оп. 1. Д. 2. Л. 62–63. Заверенная копия.

Относительно поездки Его Величества в Киев официальные разговоры впервые начались после первого приезда в С.-Петербург киевского генерал-губернатора генерал-адъютанта Трепова, что было в конце Великого поста. Должно быть, через несколько дней после этого мне было сказано дворцовым комендантом, что вследствие ходатайства генерала Курлова я должен буду ехать с ним в командировку в Киев, и что я поступаю на то время в его распоряжение. В первых числах июня месяца (точно даты не помню) я, вернувшись из командировки из финляндских шхер, явился к генералу Курлову, поступил в его распоряжение и, получив от него указание относительно дня выезда, выехал с ним в командировку. Ближайшим образом мои функции были определены уже после этой поездки, которая имела целью ознакомление на местах будущего пребывания Его Величества с условиями охраны. Поехали с генералом Курловым я и ст[атский] сов[етник] Веригин, секретарь Сенько-Поповский и секретарь подполковник Пискунов . Для меня не было сомненья в том, что Веригин являлся представителем департамента полиции в качестве исполнявшего обязанности вице-директора по части денежной и секретной; кроме того, он исполнял и отдельные поручения генерала Курлова. В происходивших в некоторых городах совещаниях с представителями местной власти Веригин принимал деятельное участие и зачастую во время дебатов молчал, но по окончании их заявлял свое мнение, которое затем в спорах и отстаивал. В эту подготовительную поездку мы посетили Киев, Чернигов и Овруч. В Чернигове я присутствовал при докладе генерала Рудова генералу Курлову о положении розыска, а в Киеве я познакомился с положением вещей расспросами подполковника, но действовал исключительно из личного желания знать то, а не по чьему-либо поручению. Из Киева мы вернулись в Петербург ввиду приезда туда Его Величества. Кажется, 1 августа мы в том же составе, но еще и адъютант генерала Курлова, выехали в Москву и Белгород и 5 августа прибыли в Севастополь, где происходило совещание с местными властями относительно организации охраны. Из Севастополя для той же цели мы ездили в Ялту, и уже оттуда поехали на постоянную работу в Киев. В Севастополе я присутствовал при докладе полковника Попова генералу Курлову о положении революционного дела в Севастополе и, в частности, в Черноморском флоте, причем полковник Попов читал справки на неблагонадежных лиц и тут же обсуждались меры, которые необходимо было принять в отношении этих лиц перед приездом Его Величества. В обсуждении этом принимал участие и я, когда о том меня спрашивал генерал Курлов. В Киев мы прибыли 13 августа, с какового времени и началась наша работа по разным отраслям, причем я выполнял следующее. По поручению генерала Курлова я совместно с подполковником Кулябко просмотрел все составленные им справки на лиц политически неблагонадежных, заслуживающих внимания, после чего уже подполковник Кулябко в моем присутствии сделал по ним доклад г[енералу] Курлову и во время этого доклада генерал дал указания, с кем и как надлежит поступить перед Высочайшим приездом. При этом было решено подвергнуть постепенно ликвидации десять лиц, прочих же, в числе до восьмидесяти, держать в неотступном наблюдении с тем, чтобы при появлении их на линии проезда их задерживать.

Настоящая выписка с подлинным верна.

Сенатор Трусевич.

ГА РФ. Ф. 271. Оп. 1. Д. 2. Л. 64–65. Заверенная копия.

Электронную версию документа предоставил Фонд изучения наследия П.А.Столыпина