Поиск по документам XX века

Loading

Репрессии 30-50-х годов

Репрессиям против политических противников  в ходе борьбы за власть в СССР последние десятилетия в исследовательской и публицистической литературе даются самые противоречивые характеристики. В какой мере и против кого респрессии были оправданы и необходимы, когда стоял вопрос о сохранении суверенитета государства? В какой мере они исходили от местных обкомовских "царьков", стремившихся расправиться со своими личными недоброжелателями? В какой мере репрессии являлись намеренной провокацией со стороны русофобствующей партийно-советской номенклатуры, пришедшей к власти в результате революции и гражданской войны? На все эти вопросы даются разные отчеты. Вот как виделась проблема И.Сталину к тому моменту, когда наиболее массовые репрессии были закончены, а именно, в ноябре 1938 года:

 

"СНК СССР и ЦК ВКП (б) отмечают, что за 1937-1938 годы под руководством партии органы НКВД проделали большую работу по разгрому врагов народа и очистили СССР от многочисленных шпионских, террористических, диверсионных и вредительских кадров из троцкистов, бухаринцев, эсеров, меньшевиков, буржуазных националистов, белогвардейцев, беглых кулаков и уголовников, представлявших из себя серьезную опору иностранных разведок в СССР и, в особенности, разведок Японии, Германии, Польши, Англии и Франции.

Одновременно органами НКВД проделана большая работа также и по разгрому шпионско-диверсионной агентуры иностранных разведок, пробравшихся в СССР в большом количестве из-за кордона под видом так называемых политэмигрантов и перебежчиков из поляков, румын, финнов, немцев, латышей, эстонцев, харбинцев и пр.

"Очистка страны от диверсионных повстанческих и шпионских кадров сыграла свою положительную роль в деле обеспечения дальнейших успехов социалистического строительства.

Однако не следует думать, что на этом дело очистки СССР от шпионов, вредителей, террористов и диверсантов окончено.

Задача теперь заключается в том, чтобы, продолжая и впредь беспощадную борьбу со всеми врагами СССР, организовать эту борьбу при помощи более совершенных и надежных методов.

Это тем более необходимо, что массовые операции по разгрому и выкорчевыванию враждебных элементов, проведенные органами НКВД в 1937-1938 годах при упрощенном ведении следствия и суда, не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры. Больше того, враги народа и шпионы иностранных разведок, пробравшиеся в органы НКВД как в центре, так и на местах, продолжая вести свою подрывную работу, старались всячески запутать следственные и агентурные дела, сознательно извращали советские законы, производили массовые и необоснованные аресты, в то же время спасая от разгрома своих сообщников, в особенности, засевших в органах НКВД.

Главнейшими недостатками, выявленными за последнее время в работе органов НКВД и Прокуратуры, являются следующие..."

Далее читайте статью Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия, 17 ноября 1938 года.

Далее читайте документы:

И.М. Майский - Н.И. Ляховецкой. 28 ноября 1925 г.

Я очень виноват перед тобой за долгое молчание. Но, право, так много всякого дела и так незаметно проходят дни, что порой просто даже жутко становится. Собираешься, собираешься написать, и все не можешь найти подходящего момента. Вот и сейчас я получил наконец возможность черкнуть тебе несколько слов только потому, что немножко простудился (кашель и насморк) и на сегодня остался дома. А завтра опять иду на работу, и снова завертится колесо.

А.С. Макаренко – М. Горькому. 24 ноября 1925 г.

Я надеюсь, что Вы не будете на меня сердиться за то, что я на время прекратил поток наших писем к Вам. Мы чересчур злоупотребляли Вашим расположением к нам и, вне всякого сомнения, много отнимали у Вас дорогого времени. Хлопцы немного дулись на меня за то, что я решительно запротестовал против целых ворохов бумаги, которые они опять наладили в Сорренто. Я считаю, что только изредка мы имеем право беспокоить Вас и то должны чувствовать угрызения совести. В колонии сейчас хорошо. Наша злоба дня — переезд в Запорожье. Уже давно мы хлопотали о переводе нашей колонии на какой-нибудь простор. В этом вопросе не только хозяйственное устремление. По моему мнению, наше советское воспитание так, как оно определяется в нашей литературе, и в особенности, как оно сформировалось на практике, не представляет ничего ни революционного, ни советского, ни просто даже разумного...

Англо-французское соглашение 1925 года, 19 ноября

Англо-французское соглашение 1925 года - заключено 19. XI в устной форме в результате переговоров, происходивших в Лондоне между французским верховным комиссаром в Сирии де Жувенелем и английскими министрами: иностранных дел - О. Чемберленом и колоний - Эмери, об установлении (после 7-летнего периода англо-французского соперничества и борьбы) "англо-французского единого фронта на Ближнем Востоке". Этот поворот в политике держав был вызван ростом национально-освободительного движения на Востоке, в частности укреплением республиканской Турции и сирийским восстанием 1925 года.

М. Горький – А.С. Макаренко. Ноябрь 1925 г.

Получил письма колонистов и Ваше, очень радуюсь тому, что отношения между мною и колонией принимают правильный характер. Я прошу и Вас, и колонистов писать мне всякий раз, когда это окажется желаемым, — а тем более, — нужным. Я послал колонии снимки Неаполя и Сорренто, получили Вы их? И написал в Москву, чтоб колонии выслали все мои книги. Мне хотелось бы, чтоб осенними вечерами колонисты прочитали мое «Детство», из него они увидят, что я совсем такой же человечек, каковы они, только с юности умел быть настойчивым в моем желании учиться и не боялся никакого труда. Веровал, что действительно: «учение и труд все перетрут»...

Ирако-недждийские соглашения 1925 года, 1 ноября

Ирако-недждийские соглашения 1. XI 1925. В октябре 1925, когда войска Ибн-Сауда, завоевав почти весь Хиджаз, подходили к Джидде, в лагерь Ибн-Сауда в Бахре явился английский ген. Клейтон и, вступив с ним в личные переговоры, заключил два соглашения: а) "соглашение Бахра", подписанное Клейтоном от имени Ирака, о режиме на границе между Недждом и Ираком; б) "соглашение Хадда" (по названию соседней местности), подписанное Клейтоном от имени Англии, о границе между Недждом и Трансиорданией.

М.М. Литвинов - И.М. Майскому. 17 октября 1925 г.

Меня заинтересовал п. 6-й Вашего дневника № 15, где Вы пишите о намеченной Вами работе об английской экономике. Мне неясно, имеется ли в виду обычное обогащение нашего книжного рынка еще лишним трудом об Англии, агитационной ли брошюрой или же сборником информационных материалов, которые помогали бы и Наркоминделу в его политической ориентировке. Меня, конечно, интересует последний случай. Я очень опасаюсь, что авторы труда увлекутся чисто агитационными стремлениями и желанием доказать неизбежность близкой гибели враждебной нам капиталистической Англии в духе обычных изображений на страницах нашей печати положения дел в капиталистических странах.

М.М. Абрамсон - И.М. и А.А. Майским. 28 сентября 1925 г.

Прежде всего привет Вам из одной из многочисленных китайских столиц. Во всяком случае, не из тех, которые общеизвестны. Как можно понять из первых же двух строк, речь идет от лица того же zum Abramson, который, однако, подобно Хулио Хуренито в настоящее время фигурирует под фирмой Ма-сулин, что в переводе на русский язык ничего хорошего не означает, ибо некоторые переводят - Мазурин, а другие - просто Мазурик. Единственное утешение, что это смахивает немного на Массарика, а потому легко может быть принято за интеллигентную чешскую фамилию.

И.М. Майский - К.А. Лигскому. 12 сентября 1925 г.

Привет из дальних стран от меня и от Агнии. Живем здесь вот уже четыре месяца и понемножку привыкаем к новой обстановке, которая - ах, как во многом, - отличается от нашей. Я «советничаю» в полпредстве, а Агния работает в торгпредстве. У меня работа весьма интересная и живая, так как на моем попечении сношения с прессой и рабочим движением, а вот Агния очень огорчается: у нее канцелярщина. Однако пока ей приходится терпеть, ибо языком она еще не овладела, а до ознакомления с языком трудно думать о какой-либо более живой работе. Впрочем, с языком дело у Агнии лучше, чем я ожидал, и скоро уж можно ожидать здесь значительных результатов.

А.С. Макаренко – М. Горькому. 8 сентября 1925 г.

Я опять пересылаю целую кучу писем. Они во всех отношениях неудачны, наши хлопцы не умеют в письме выразить то, что они чувствуют, да это ведь часто и наши взрослые не умеют. К тому же вся наша верхушка в числе 19 человек уехала на рабфаки. А чувствуем мы много. Ваши письма делают у нас чудеса, во всяком случае делают работу нескольких воспитателей. Простите за такой «рабочий» взгляд на Вас, но ведь Вы сами этого хотели. Нужно быть художником, чтобы изобразить наши настроения после Ваших писем. С внешней стороны как будто нечего протоколировать. Сидит за столом председатель и возглашает: «Слушается предложение Максима Горького!» А в это время зал никак не может настроиться на деловой лад. Глаза у всех прыгают, чувства тоже прыгают, и все это хочет допрыгнуть до Вашего портрета и что-нибудь сделать такое...

И.М. Майский - Н.И. Ляховецкой. 30 августа 1925 г.

Прости великодушно, что так долго не давал о себе знать, хотя давно собирался это сделать, - очень занят был. Раковский сейчас в отпуске (уже больше месяца), мне приходится его заменять, а это значит, что сверх обычной я имею еще весьма солидную дополнительную нагрузку. Правда, работа здесь интересная, и Лондоном до сих пор я был доволен, но все-таки времени-то в сутках только 24 часа.

М. Горький – А.С. Макаренко. 17 августа 1925 г.

Ваше письмо привело меня в восхищение и тоном его и содержанием. То, что Вы сказали о «деликатности» в отношении к колонистам, и безусловно правильно и превосходно. Это — действительно система перевоспитания и лишь такой она может и должна быть всегда, а в наши дни — особенно. Прочь вчерашний день с его грязью и духовной нищетой. Пусть его помнят историки, но он не нужен детям, им он вреден. Сейчас я ре могу писать больше, у меня сидит куча иностранцев, неловко заставлять их ждать. А Вам хочется ответить хоть и немного, но сейчас же, чтоб выразить Вам искреннейшее мое уважение за Ваш умный, прекрасный труд...

А.С. Макаренко – М. Горькому. Август 1925 г.

Вчера мы получили Ваше письмо. Я не хочу даже искать слов, чтобы изобразить нашу радость и нашу гордость, — все равно ни одного слова не найду, и ничего не выйдет. Сегодня с утра задождило — бросили молотьбу и все пишут Вам письма. Кому-то вчера на собрании после чтения Вашего письма пришла в голову мысль: общее письмо никуда не годится, пускай каждый напишет Вам записку. Насилу убедил хлопцев, что Вам будет очень трудно читать столько писем. Тогда решили писать по отрядам — сейчас вся колония представляет нечто вроде «Запорожцев» Репина, умноженных на 15 — число наших отрядов: такие же голые загоревшие спины и такие же оживленные лица, нет только запорожского смеха. Писать письмо Максиму Горькому не такая легкая штука, особенно, если писаря не очень грамотные. Дождь перестал, и наш агроном, у которого тоже усы еще не успели вырасти, волнуется молча: все же ему стыдно признаться, что молотьба выше всех писем...

Неттунские соглашения 1925 года, 20 июля

НЕТТУНСКИЕ СОГЛАШЕНИЯ 1925 года, Неттунские конвенции, - подписаны 20 июля в Неттуно (Nettuno, Юго-Запад Рима) главой фашистского правительства Италии Б. Муссолини и югославскими представителями правительства Пашича; ратифицированы 14 ноября 1928 года, являлись результатом сговора реакционных кругов фашистской Италии, добивавшихся усиления итальянского влияния в Юго-Восточной Европе, и правящих кругов королевства Югославии, пошедших на уступки агрессивным требованиям итальянских фашистов в надежде получить их поддержку в подавлении демократического движения.

М. Горький – А.С. Макаренко. 19 июля 1925 г.

...Есть ли в колонии библиотека? Если есть — не могу ли я пополнить ее? Буде Вы нуждаетесь в этом — пошлите список необходимых Вам книг в Москву, Кузнецкий мост, 12. «Международная книга», Ивану Павловичу Ладыжникову. Мне очень хотелось бы быть полезным колонии. Передайте мой сердечный привет всем колонистам. Скажите им, что они живут во дни великого исторического значения, когда особенно требуется от человека любовь к труду, необходимому для того; чтоб построить на земле новую, свободную, счастливую жизнь...

А.Д. Калинников - И.М. Майскому. 13 июля 1925 г.

Согласно Вашей просьбе посылаю Вам протоколы 1-го Великого Хурулдана Монгольской Народной Республики 2. Насколько мне известно, в Москве имеется не более 3-4 экземпляров этой книги, и мне удалось послать ее Вам только благодаря исключительной любезности тов. Берлина. Тов. Берлин согласился послать Вам на время свой, постоянно необходимый ему в его работе в Отделе Дальнего Востока экземпляр протоколов с тем, что Вы не задержите книгу в Лондоне более месяца и по использовании вернете ее по диппочте в мой адрес или адрес Берлина.

Страницы

Подписка на Репрессии 30-50-х годов