Телеграмма полномочного представителя СССР во Франции Я. 3. Сурица в Народный комиссариат иностранных дел СССР.

Телеграмма полномочного представителя СССР во Франции Я. 3. Сурица в Народный комиссариат иностранных дел СССР

19 июля 1939 г.

Меня пригласил к себе Бонне. Он мотивировал свое приглашение желанием рассеять «сложившееся, по-видимому, в Москве впечатление», что некоторые статьи во французской печати, касающиеся хода переговоров и направленные против СССР, инспирируются свыше. Министр заверил, что ни он, ни его аппарат никаких сведений печати о ходе переговоров уже давно не дает. Он просит печать лишь об одном: спокойно выжидать результатов и не подхватывать непроверенных слухов.

После этого вступления Бонне начал жаловаться на трудные условия, в которых протекают переговоры. Приходится иметь дело с «тремя столицами», согласовывать и с Лондоном, и с Москвой. Еще больше, но осторожнее, чем в прошлые разы, он говорил о своей роли толкача в Лондоне. В качестве примера он указал на то, что по его настоянию Лондон отказался от гарантии Швейцарии и Голландии (по моим данным, дело происходило как раз наоборот) и под его же давлением Лондон согласился на уточнение определения косвенной агрессии, «покрывающей случаи, аналогичные мартовскому захвату Чехословакии». После этого «он искренне был убежден», что найдена формула, которая должна удовлетворить и Москву.

Коснулся он и нашего требования, «чтобы было оговорено, что политический договор входит в действие лишь после заключения военной конвенции» (так он сформулировал нашу позицию). Все «соображения», которые он привел против этого, были несерьезны, и мне нетрудно было их отвести.

1. Требование «новое».

Ничего подобного. Буквально с первого дня мы говорили о нераздельности политического и военного соглашения. Я ему напомнил (и он должен был это подтвердить), что он сам лично еще в марте признавал правильность этого требования.

2. «Оговорка вызовет разочарование в общественном мнения Англии и Франции («ни о чем еще окончательно не сумели договориться») и обнадеживающе подействует на противоположный лагерь».

Наоборот, произведет обратное действие, продемонстрировав серьезность намерения сторон и желание эффективного сотрудничества.

3. С турками и поляками сначала заключили политическое соглашение, а уже потом приступили к военным переговорам.

Это не довод.

К концу он начал уже явно сдавать и спросил у меня «в частном порядке», не думаю ли я, «что если ему удастся убедить Лондон (в чем он еще не уверен) принять наши требования о военном соглашении, то не пойдет ли и Москва на уступки в вопросе о косвенной агрессии»? Я на это сказал, что переговоры не веду, не знаю даже точных текстов документов, но знаю зато лишь одно, что Москва дошла до последних пределов уступок. Тогда он встрепенулся и вспомнил, что и он, «по сути дела, не уполномочен говорить со мной о деталях», что и он «не хочет вмешиваться в переговоры, которые по общему соглашению ведутся в Москве, что не для этого меня и приглашал» и т. д. Но все же он просит меня «несколько помочь». Я ему на это ответил, что единственная помощь, которую могу оказать, это посоветовать бросить торговаться и без промедления принять московское предложение.

Полпред

АВП СССР, ф. 059, оп. 1, п. 302, д. 2090, л. 175 — 177. Опубл. в сб.: СССР в борьбе за мир... С. 497-499.

Здесь печатается по кн.: Год кризиса. 1938-1939. Документы и материалы в двух томах. Составитель МИД СССР. 1990. Документ № 483.

Электронная версия документа перепечатывается с сайта http://katynbooks.narod.ru/