Сообщение штурмбанфюрера СС Пюца о переговорах с руководителем вооруженного националистического формирования «Полесская Сечь» Т. Бульбою (Боровцем). 11 декабря 1942 г.

Сообщение штурмбанфюрера СС Пюца о переговорах с руководителем вооруженного националистического формирования «Полесская Сечь» Т. Бульбою (Боровцем)

г. Ровно

11 декабря 1942 г.

[Перевод с немецкого языка]

Руководитель СС и полиции

Начальник охранной полиции и «СД»

№ 642/42 ДР П/ВА

Секретно

Областным комиссарам Ровно, Костополь, Сарны

Областным жандармским руководителям Ровно, Костополь, Сарны с перепечаткой для руководителей жандармских постов

Отдельным отрядам охранной полиции и «СД» Костополь, Людвиполь, Березна, Сарны, Рокитно

Содержание: Тарас Бульба-БОРОВЕЦ

23—24 декабря 1942 г. у Моквина, район Березна, я вел переговоры с руководителем украинско-националистических банд — Боровцом, так называемым Тарасом Бульбой, прежним руководителем объединения «Полесская Сечь» 305. Переговоры преследовали цель договоренности и совместной работы с Боровцом по борьбе с большевистскими бандитами и достижения умиротворения в районах Костополь — Сарны, также и в интересах украинского населения. Поскольку Боровец со своими приверженцами на протяжении нескольких месяцев вел нелегальную бандитскую жизнь, осуществлял разбойничьи нападения

 [573]

и по меньшей мере на протяжении недель сохранял с большевистскими бандами благожелательный нейтралитет — я при переговорах гарантировал ему и его приверженцам амнистию (свободу и жизнь). С другой стороны, само собой разумеется, исходя из отвечающих немецкому авторитету соображений, я от-клонил условия, предложенные им по поручению нелегальных националистических руководящих политических групп.

Речь шла о требованиях:

1. Самостоятельства  Украины.

2. Освобождения украинских политических заключенных.

Я возражал на то, что интенсивная мобилизация хозяйственных сил Украины в последней борьбе против ее исторического смертельного врага — московского централизма и большевизма требует жесткой организации под руководством немецкого управления. Будущая же государственно-политическая структура будет определена фюрером. Характер же принятых решений будет определяться поведением самих украинцев. Освобождение всех украинских заключенных никем гарантировано быть не может, так как никто не может взять на себя ответственность за то, что освобожденные не примут участия в антигерманской деятельности.

В остальном я принципиально указал Боровцу, что его нелегальная деятельность и особенно бандитская жизнь неприличны и никоим образом не дают ему возможности обращаться с какими-либо требованиями к немецким властям. Чем скорее нелегальность будет оставлена и начнется взамен лояльное сотрудничество, тем скорее будет подготовлена почва для всеобщего умиротворения и разряжения обстановки. Продолжение бандитской войны после этого последнего призыва повлечет не только несчастье и страдания для него самого и его последователей, но и для всего украинского населения.

Боровец при переговорах показал склонность следовать моим предложениям. Требования о самостоятельности Украины он не отстаивал. Он просил только дать ему 14-дневный срок для обдумывания и ведения переговоров с политическими руководителями. Он сделал это, несмотря на мое предупреждение об опасности следовать за политиками, как «ОУН» — Бандера, которые не заботятся о судьбе населения, а преследуют лишь свои собственные честолюбивые эгоистические цели.

Непосредственно по окончании переговоров Боровец заявил своим ближайшим сотрудникам, что он будет следовать моим предложениям. Это извещение его сотрудниками было принято с удовлетворением.

В противоречии с этим Боровец в письме от 8 декабря 1942 г. мои предложения отклонил и вместо этого снова выставил старые требования. Его дальнейшее изложение гласит:

«Я вижу, что при теперешних немецко-украинских политических взаимоотношениях об освобождении украинских политических заключенных не может быть и речи. Поэтому моя совместная с Вами работа невозможна и она, кроме подрыва моего собственного авторитета, ничего положительного не принесла бы. Во избежание репрессий я вынужден по-прежнему оставаться в лесу, хотя это мне неудобно и неприятно. Наше нелегальное положение не означает, что мы находимся в борьбе против

-----------

I. Так в тексте перевода.

[574]

Германии. Это только самозащита. Мы рассматриваем Германию как временного оккупанта, но не как врага. Если Германия исключила нас от участия в этой войне как действующее лицо, то мы решили остаться до конца войны нейтральными наблюдателями. Мы придерживаемся, само собой разумеется, политики — вам не помогать, но и не вредить. Мы не изменим нашей позиции, если и немецкие власти также оценят создавшуюся ненормальную обстановку, которая возникла из-за их политики. Если же немецкие власти и дальше будут еще активнее выступать против украинского населения, тогда мы принуждены будем, само собой разумеется, превратить наш нейтралитет в антинемецкую борьбу.

Господин доктор, мне очень неприятно, что я принужден ограничиться письмом и не могу последовать Вашему приглашению лично явиться в Ровно, но поверьте мне, что как человек я иначе поступить не мог. С глубоким уважением — БУЛЬБА».

Противоречивое содержание этого письма доказывает, что Боровцу, несмотря на его личные лучшие намерения, не удалось противостоять интригам «политической игры» стоящих за ним политиков. Бессмысленно вести нелегальную, не считающуюся с немецкими требованиями бандитскую жизнь и одновременно остаться «нейтральным». Я уже 22 ноября 1942 года со всей ясностью разъяснил Боровцу, что Германия такую аморальную и противоречивую позицию в решающей борьбе против большевизма ни в коем случае не потерпит и будет предпринимать против этого самые суровые методы борьбы. При этом ясно, что ответственность за все, что произойдет, ложится на Боровца и его приближенных. Они отклонили в глупом ослеплении великодушно еще раз протянутую им Германией руку и должны нести ответственность за все вытекающие отсюда последствия. Имеются признаки, что эта позиция Боровца принята многими его прежними приближенными недоброжелательно. Из различных наблюдений можно сделать вывод, что настроение внутри группы колеблющееся и малобоеспособное. Из вышеизложенного в создавшейся ситуации вытекает для служебных органов необходимость в применении следующей тактики:

Посредством пропаганды среди населения должно быть внедрено, что Боровец, как безвольный инструмент анонимных подстрекателей, идет по совершенно неправильному пути и приносит неизмеримые несчастья своим приближенным и всему населению. Должно иметь место следующее правило: «Всякие страдания и тяжкие удары, переносимые населением, есть вина Боровца». Об этих обстоятельствах я прошу довести до сведения областных комиссаров и их украинских сотрудников, районных руководителей и т. п., особенно из областей, наиболее зараженных националистической пропагандой, влиянием и деятельностью Боровца и его банды, и отделить его от прежних друзей.

Недостаточно ограничиться информацией по этому вопросу лишь один раз. Постоянно принимаемыми мерами, особенно принудительными для населения мероприятиями (карательные экспедиции, эвакуация и т.д.) против Боровца должно быть поднято настроение в его же лагере.

Жандармским и областным руководителям, а также руководителям постов посредством разъяснений личному полицейскому составу следует позаботиться о том, чтобы полицейский состав не был в будущем как-либо восприимчив к методам и пропаганде банды Боровца, но по отношению к этой политической группе сам бы стал надежным инструментом.

[575]

Мои директивы от 16 ноября 1942 г. № 641/42 относительно воздержания от арестов среди оуновцев и прочих приверженцев украинского националистического движения, впредь до дальнейших указаний, свою силу сохраняют, но необходимо ускорить выявление и установление этого круга лиц. Всем служебным органам надлежит соблюдать в будущем еще большую осторожность при охране служебных зданий и помещений и учитывать, что надежность местных сотрудников, особенно националистически настроенных украинцев, требует особого внимания.

Верно:

Секретарь

Доктор ПЮЦ

СС-штурмбанфюрер

Перевел: переводчик Отдела контрразведки

НКО «СМЕРШ» 13-й армии — младший лейтенант ИОНАС

Примечание: Остальные захваченные немецкие документы за подписью ПЮЦ содержат указания: а) о том, что в случае сожжения сел и отдельных домов, должны вывешиваться плакатыв с надписью «Благодарите Тараса Бульбу»; б) о методах [борьбы] с «большевистскими бандами» о создании шпионской сети, которая бы оповещала о месте нахождения и силах этих банд; в) о появлении «большевистских банд» и сожжении в карательных целях ряда сел. О воздержании при карательных экспедициях от уничтожения населения в целях использования его как рабочей силы в Германии.

Младший лейтенант (ИОНАС)

ЦДАГО Украiны. Ф. 1. On. 23. Спр. 688. Арк. 51—55. Заверенная копия.

Опубл. : ОУН у 1942 роцi. Документы. Киiв, 2006. С. 222-225.

[576]

Здесь воспроизводится по изданию: Украинские националистические организации в годы Второй мировой войны. Документы. В двух томах. Том 1. 1939-1943. С. 573-576. Док. № 2.110.

Примечания

305. Имеется в виду «Полесская сечь» (укр. — «Полiска Сiч») — украинское вооруженное формирование, действовавшее в годы Второй мировой войны. 20 июня 1940 г. совет старшин армии УНР уполномочили Т. Боровца создать вооруженные партизанские отряды для борьбы с советской властью. Боровец начал активную деятельность на Полесье, и в августе развернул акцию по объединению разрозненных политических сил для создания единой украинской армии. Результативными были переговоры с ОУН А. Мельника, монархистами во главе с полковником И. Трейком, УНАКОР атамана Волошина-Берчака. Тесные контакты были налажены с Белорусской национальной самообороной. Переговоры с бандеровцами не дали результатов, так как Боровец отказался признать Акт 30 июня 1941 г. Политические группы, которые пошли на контакте командованием «Полесской сечи», осенью 1941 г. создали специальный штаб и признали в качестве командующего Т. Боровца. В октябре 1941 г. появилось новое название — Украинская повстанческая армия — Полесская сечь (укр. — Украiнська Повстанська Армiя — Полiська сiч). Вноябре 1941 г. «Полесская сечь» была разоружена немцами. Весной 1942 г. возобновила деятельность. В этот период «Полесскую сечь» стремились использовать как германское командование, так и советские партизаны. В июле—августе 1942 г. велись переговоры между Боровцом и немцами. В сентябре—ноябре 1942 г. с аналогичной миссией в район дислокации «Полесской сечи» прибыл представитель Красной армии. Эти переговоры не принесли результата. Боровца активно критиковали круги ОУН-самостийников-державников (с 1943 г. — ОУН-Р), так как считали, что переговоры с врагом только ослабляют боевой дух. В начале 1943 г. «Полесская сечь» начала переговоры с вооруженными отрядами ОУН-СД. В мае переговоры завершились. Вооруженные отряды ОУН-СД объединились с «Полесской сечью» в Украинскую повстанческую армию. После объединения ОУН-СД развернула партийную агитацию, Боровца обвинили в атаманщине и в некритическом самовосхвалении. Противостояние между ОУН-СД и командованием «Полесской сечи» достигло апогея в июле 1943 г. Боровец объявил о выходе своей группы из УПА. Чтобы избежать борьбы за название, «Полесская сечь» была переименована в Украинскую национально-революционную армию (укр. — Украiнську Нацiонально-Революцiйну Армю, УНРА). На базе УНРА была создана Украинская национально-демократическая партия (укр. — Укратська Нацюнально-Демократична Партия). 18 августа 1943 г. отряды СБ УПА окружили штаб УНРА в районе Стераня и арестовали ряд старшин. После вступления в конце 1943 г. советских войск на Житомирщину, Боровец начал переговоры с немцами о передаче его отрядам оружия и снаряжения для ведения партизанской борьбы с большевиками, но в ходе переговоров был арестован гестапо. Командование УНРА определенное время осуществлял атаман Л. Щербатюк-Зубатый. Отдельные отряды УНРА продолжали свою деятельность до 1945 г., распространив ее частично и на Галицию. (Довiдник з icтopii Украiни. Т. 2.)