И.М. Майский - М.И. Ляховецкому. 27 февраля 1928 г.

М.И. ЛЯХОВЕЦКОМУ

Токио

27 февраля 1928
[Симферополь]

Страшно рад был получить твое письмо1, дорогой папа, но никак не мог выбраться ответить сразу. В течение двух с половиной месяцев я заменял посла (по нашей официальной терминологии был «поверенным в делах») и в дополнение к своей нормальной нагрузке, как заместителя посла, имел еще много, слишком много лишнего. В результате пришлось на время забросить личную переписку. Но теперь посол приехал, количество работы у меня несколько сократилось, и вот я пишу тебе ...

Я с большим удовольствием читал твое письмо. Не только потому, что давно не имел вестей от тебя, но еще больше потому, что письмо твое поразило меня своей бодростью, свежестью и жизнерадостностью, несмотря на твои - 67 лет. Как узнаю тебя я в нем! Хорошо, когда у человека есть «бог», которому он служит со всей страстью и всем пылом верующего. Это дает стержень в жизни. У тебя, сколько я тебя помню, таким «богом» всегда была наука, и, судя по твоему письму, ты до сих пор сохранил в полной цельности и неприкосновенности свое увлечение наукой. Честь тебе и слава! Я желаю только, чтобы и я в твои годы с таким же пылом продолжал служить своему «богу», немного отличному от твоего, но ничуть не менее увлекательному.

Что тебе сказать о нас и нашей жизни?

Здесь масса своеобразного и интересного. Не скажу, чтобы Япония была настоящим востоком, для этого в ней слишком много европеизма и американизма (особенно последнего), но все-таки ни у нас в Союзе, ни в какой другой стране Запада не встретишь того, что на каждом шагу бьет тебе здесь в глаза. Больше всего поражает хаотическое смешение прошлого и настоящего. Рикша2 рядом с харакири3, электрификацией, харакири рядом с первоклассными научными институтами. На каждом шагу противоречие.

Что касается природы, то она здесь очень красива, но немножко сладковата. Нет мощи и величия. Смотришь на нее и кажется, что видишь театральную декорацию. Словом не Кавказ, а Крым. Тот самый Крым, где ты сейчас живешь. Несколько смущает меня климат. Те 4 месяца, что мы живем в Японии, погода была превосходная: мягкая зима, почти без снега (раза два выпал снег на день-два) и с массой солнца и с такой температурой, что я еще ни разу не одевал демисезонного пальто. На рождестве были прямо летние дни: все ходили просто в пиджаках. Но это зима. Самое скверное здесь лето: июнь - сентябрь. Тогда в Токио царит невероятная мокрая жара, чрезвычайно изнуряющая европейцев. Посмотрим. Если будет уж очень плохо, постараемся на это время выбраться из Токио.

Здоровье мое пока, в общем, удовлетворительно. Расширение сердца, бывшее у меня в прошлом году и залеченное в Кисловодске, меня больше не беспокоит. Недавно был у врачей - находят, что сердце в порядке. Хуже то, что в Японии я стал сильно полнеть. В виде противовеса меньше ем и больше двигаюсь. Надеюсь, справлюсь с пополнением. У Агнии обнаружился аппендицит, и как раз сегодня его ей вырезали. Пока все благополучно. Как будто бы нет оснований для каких-либо осложнений.

Пока, до свидания. Давай о себе знать. Агния тебя часто вспоминает - очень ты ей нравишься - и шлет тебе самый лучший привет. Когда поправится, сама как-нибудь напишет.

Крепко обнимаю и целую

[Ваня]

Ф. 1702. Оп. 4. Д. 153. Л. 4-5. Отпуск машинописный.

Опубликовано в кн.: Иван Михайлович Майский. Избранная переписка с российскими корреспондентами. В двух книгах. Книга 1. 1900-1934. М., Наука, 2005. с. 296-297.

Примечания

1. Упомянутое письмо М.И. Ляховецкого в фонде не сохранилось.

2. Рикша (яп.) - в странах Восточной и Юго-Восточной Азии человек, который перевозит пассажиров, впрягшись в легкую двуколку.

3. Харакири (яп.) способ самоубийства среди самураев путем вспарывания живота ритуальным оружием.