Ф.Е. Киселев - И.М. Майскому. 15 мая 1920 г.

И.М. МАЙСКОМУ

Кобдо

Утро, 15 мая 1920
[Хангельцык]

Многоуважаемый Иван Михайлович.

Благодарю Вас за письмо 1, пожелания успеха, беседу по «душам». Извиняюсь заранее, что письмо мое выйдет нескладное. Я почти вовсе не спал, стараясь перепечатать для Вас материалы.

Ив[ан] Вас[ильевич] 2 уже укладывается, дело только за письмом к Вам. Ив[ан] Васильевич] Вам расскажет подробнее. Посылаю, что мог собрать и успел переписать. Изложение местами хромает, но при спешке уж не всегда гладко выходит. Как ни старался - не успел переписать собранные сведения по юридическим вопросам и о политической истории Монголии за 1911-20 гг. П.И. Кряжев мне рассказывал некоторые подробности, я записывал, часть пообработал, но всего обработать и переписать не удалось. Еще на день задержать Ив[ана] Васильевича] я уже не решился. Кряжев знает некоторые детали, действующих лиц, но он почти всегда торопится и [о] последних событиях передал в самых общих чертах. Я побеседую еще с ним на эту тему. Материал пришлю со следующим нарочным, который повезет Вам деньги. Материал может запоздать, но что уж делать. Да, я думаю, по этому вопросу у Вас имеется материал, собранный в Урге. По остальным вопросам, не всегда полный, материал собрал и все отсылаю.

Карташев никак не решился послать Вам 300 лан 3 серебра и посылает только 200 лан. Я говорил с ним два раза, но ведь он упрямый человек и говорит, что он себя оберегает. Его ответ увидите в официальной бумаге. Но я написал, а он подписал, что он пришлет к Вам нарочного с деньгами и еще 100 лан, как только получит деньги и телеграмму из Иркутска, уполномачивающую* его принять ценности. Меня опять-таки удивляет молчание Иркутска. Чем они рискуют по-слать телеграмму с уполномочием К[арташе]ва на принятие ценностей.

Относительно прибытия к нам ценностей ничего официального после тех телеграмм, которые в копиях я Вам посылал. Есть слух с уртона 4, что якобы, 4-5 мая из Улясутая вышел караван с ценностями, под охраной русских 2*, китайских цириков 5 и якобы, по предположениям, для нас. Насколько достоверно, не знаю. Иркутск молчит, Улясутай тоже...

О книгах о Монголии Х[иони]н порекомендовал каталог. Я записал, но в спешке куда-то засунул. Поищу и сообщу.

О Чуйском тракте страшно запоздалые вести с Бек-Морина, от приехавших от-туда солдат и офицеров. В Бек-Морин приезжал с отрядом Беляев для принятия интендантства. Ему передано оружие и мануфактура, и он уехал или уезжает обратно в Чибит, где стоит его батальон. Б[еляе]в - командир батальона. Здесь говорили, что это тот Беляев, который был в Центросоюзе. Я расспрашивал о его имени и приметах, оказалось - не он. Беляев из Ц[ентросою]за Федор Григорьевич, а этот Иван, кажется, Андреевич. Фед[ор] Григорьевич] маленького роста, белый, юркий, а этот, по описанию, выше среднего роста, рыжеватый. На всякий случай я по-сылаю Вам письмо на имя Ф[едора] Г[ригорьеви]ча, мож[ет] быть, он в Бийске и будет нужен Вам. Мы с ним вместе служили в Бийской к[онто]ре Ц[ентросою]за. В 17 году он работал в Питере в продовольственной управе Невского (кажется, так) участка. Он немного болтлив, но человек хороший и все возможное сделает. Со слов Беляева, приехавшие с Бек-Морина передают, что до 26 лет граждане несут воинскую повинность, а старше - трудовую повинность, кажется, до 35-летн[его] возраста. Говорят о подготовке к войне с Японией. Из английских газет у Х[ионина] видно, что были недоразумения с японцами во Владивостоке, Николаевске и др[угих] городах 6. Ужели опять... Я думаю, наши сами не полезут без особой нужды, ведь нужно же поналадить транспорт, продовольствие и проч. Разве уж в крайнем случае. Приезжали сюда киргизы из Катон-Карагая. Вот их характеристика: «первый большевик был плох, теперь болыпеви[к] ничего, корош, не трогает, даром не берет, берет только лошадей ехать. Если лошадь падет - казна платит»*.

Телеграф наш не только вырезали, но и столбы выкопали и сожгли или увезли. Столбы выкопали заступами, и ясно, что это делают не монголы и не киргизы, т.е. или китайцы, или русские, которые считают выгодным для себя это делать.

Еще о Чуйском тракте. Приехавшие с Бек-Морина рассказывают еще, что Б[еляев] шел с отрядом и очищал тракт. Хотели поймать Кайгородова, но он сбежал. Говорят, что мы слышали и раньше, алтайцы, добиваясь независимости, стараются вредить русским и будто бы по дороге стреляют в русских. Указывают на два случая, когда русские были убиты. Главой алтайцев является киргиз, около Теньги, брат богача, кажется Аргамая. К сожалению, больше ничего не могу сказать о Чуйском тракте.

О ставках служащих нам писал Новак из Улясутая, что ставки, по словам Троицына, увеличены на 600 руб. каждому служащему. Официально ничего неизвестно.

Ходят слухи, что идет в Кобдо отряд китайских солдат, численностью в 500 человек. Вам Бурдуков не писал об этом 7. Я ему написал.

Я очень жалею, что не могу уплатить Вам долг. Думаю, получим деньги, пришлю.

Жду от Вас обещанных сведений о сырье. Буду вообще очень благодарен за все сведения о Монголии, которые найдете возможным послать.

Я уже послал по китайской почте свое заявление о переводе в другой район. Сделал это я после одной неприятной истории, бывшей у нас. Очень уж противно стало смотреть на все. Но это еще не значит, что я отказываюсь от своих слов. Я останусь и в Кобдосском районе. Но у меня тут другие соображения. Во-первых, это вопль о назначении авторитетного заведующего. Во-вторых 3*, мне не хочется бытъ машинистом 4*.

(,..)Передайте Ив[ану] Васильевичу] мой сердечный привет и скажите, что ни-как не успел написать ему, при всем желании. Ив[ан] Васильевич] маленький это удостоверит.

Привет Татьяне Ег[оровне], Арк[адию] Алексеевичу], Сереже и всей Европе 8.

Крепко жму руку.

Искренно Вам преданный 5*

Ф. Киселев

Посылаю без поверки, не перечитывая. Ив[ан] Вас[ильевич] ждет!

Примечания

* Так в тексте.

2* Далее забито – монгольских.

3* Далее забито одно слово.

4* Далее опущена часть письма с изложением взаимоотношений внутри отделения Центросоюза в Кобдо.

5* Далее автограф Ф. Киселева.

1. Письма Майского к Ф. Киселеву не сохранились.

2. Имелся в виду Козлов Иван Васильевич.

3. Лан - искаженное от китайского - лян, денежная единица Китая 1920-х годов, использовалась в торговых расчетах на территории Внешней Монголии, составляла примерно 36,4—37,3 г серебра.

4. Уртон - станции на перегонных трактах в Монголии, располагавшиеся в 15-60 км друг от друга, аналог почтовых станций в России. Подробнее см.: Майский И.М. Монголия накануне революции. М., 1959. С. 155, 156.

5. Цирик - солдат (монг.).

6. Имелся в виду так называемый Николаевский инцидент 1920 г. - боестолкновение между японскими войсками, осуществлявшими интервенцию в Николаевске-на-Амуре, и партизанами. В результате японским войскам был нанесен значительный урон. В ходе боев Николаевск был сожжен одним из партизанских командиров. В городе погибли пленные японские солдаты и белогвардейцы. Этот инцидент был использован правительством Японии для расширения интервенции и оккупации Северного Сахалина. На переговорах в Чанчуне в 1922 г. полпред Иоффе подтвердил мнение советского правительства о не признании вины государства в произошедших событиях (Петроградская правда. 1923. 26 июня. Подробнее см.: Сидоров А.Ю. Внешняя политика Советской России на Дальнем Востоке (1917-1922 гг.). М., 1997. С. 39-42).

7. О событиях, происходивших в Монголии в годы гражданской войны, Бурдуков рассказал в своих воспоминаниях (Бурдуков А.В. В старой и новой Монголии: Воспоминания. Письма. М„ 1969).

8. Возможно, речь шла о переводчике Монгольской экспедиции Эрдени Батухане.

Ф. 1702. Оп. 4. Д. 497. Л. 1-2. Авторизов. машинопись.

Опубликовано в кн.: Иван Михайлович Майский. Избранная переписка с российскими корреспондентами. В двух книгах. Книга 1. 1900-1934. М., Наука, 2005. с. 173-174.