И.М. Майский - Ю.О. Мартову. 13 ноября 1916 г.

[Л. МАРТОВУ]

74, Belsize Park Gardens,
Hampstead, London, N.W.

13 ноября 1916
[Цюрих]

Дорогой Юлий Осипович,

Получил два дня назад Вашу открытку 1 (Вы неверно написали адрес, и она долго блуждала)*, касающуюся моей подписи под меморандумом лондонских корреспондентов 2. Я, пожалуй, согласен с Вами, что я поступил опрометчиво, подписав документ, но я хотел бы, чтобы Вы и все наши друзья в Цюрихе знали, как и почему я совершил эту оплошность.

Видите ли, чем больше затягивается война, тем яснее вырисовывается пред воюющими нациями одна очень серьезная опасность: на полях битв гибнет огромное количество интеллигенции - писателей, художников, ученых, инженеров и т.д. Страны оскудевают своей духовной аристократией, без которой ведь, что там ни говорите, а никакой умственный, социальный и политический прогресс невозможен. Если бы война продолжалась полгода, положение не было бы особенно угрожающим, но война затянулась, она превратилась в войну на истощение, и количество павших интеллигентов достигло и еще достигнет размеров, которые могут заставить всякаго призадуматься. Конечно, тяжелы всякия потери - потери крестьян, потери рабочих и т.д., но я все-таки полагаю, что потери интеллигенции относительно тяжелее, ибо их труднее заместить. Интеллигенция - медленно растущий плод, и потребуется, быть может, целое поколение прежде, чем убыль в ея рядах, принесенная 2* войной, удастся хоть сколько-нибудь заполнить. Вот почему я думаю, что сейчас наступил уже такой период, когда в интересах самосохранения наций необходимо беречь интеллигенцию, как берегут, например, искусных механиков, химиков, оружейных дел мастеров и т.п. Можно соглашаться или не соглашаться с данной мыслью, но все-таки нельзя отказать ей в известной убедительности. Она занимала меня очень в последнее время в связи с некоторыми любопытными явлениями английской жизни, и, когда мне предложили подписать меморандум корреспондентов, я посмотрел на него как на определенный шаг в направлении, которое я признавал и признаю желательным и важным. Конечно, я не был согласен с предложенной мотивировкой, то есть, не согласен в принципе, однако я понимал, что если меморандум должен иметь какой-либо практический результат, никакой иной мотивировки не придумаешь. Предо мной, естественно, стал вопрос: пойти на компромисс и послужить, таким образом, доброму делу (по крайней мере, с моей точки зрения доброму 3*) или не пойти на компромисс и не послужить доброму делу? Я подумал и решил пойти на компромисс. Решил пойти на компромисс, так как знал, что перед тем газеты в России ходатайствовали, и отчасти успешно, об отсрочках членам редакций, и еще потому, что в конце концов ничего уж особенно ужаснаго в меморандуме не было. Он весь построен на мотив «государственной обороны», а ведь, откровенно говоря, насчет обороны даже среди наших друзей нет полнаго единства. Безбрежнаго космополитизма я никогда не признавал и не признаю.

Таковы мои основания. Само собой, я признаю, что вопрос: идти или не идти на компромисс - вопрос спорный. И быть может, если бы я имел тут какого- нибудь добраго товарища, с которым я мог бы посоветоваться, или, если бы я сам серьезнее отнесся к вопросу о подписи и лучше подумал, я не подписал бы. Но, повторяю, для меня это не вполне ясно, даже сейчас. Ибо бережение интеллигенции я считаю очень серьезной задачей, ради которой стоит принести из- вестныя жертвы, как бы то ни было, я подпись свою дал и теперь, думаю, уже поздно брать ее назад (если даже считать подобный шаг целесообразным): меморандум уже разослан в разные концы Европы и в Россию, к тому же «Начало»3 уже подхватило тему и на все лады ее разрабатывает. Между прочим, «Начало» сочло нужным пойти по стопам Алексинскаго и разоблачило мой псевдоним. Зачем ему понадобилось такое хулиганство, не знаю.

Мне кажется, что самое рациональное сейчас предоставить дело естественному ходу вещей. Отвечать «Началу» я не собираюсь, ибо в той плоскости, в какую оно поставило вопрос, отвечать нечего. Полает и отстанет. Огорчает меня больше всего то, что косвенно моя оплошность может доставить неприятности Вам, за это сильно извиняюсь и прошу Вас не вмешиваться, если бы у Вас родилось такое желание, в интересах моего «спасения». Я совершил оплошность - я должен и нести за нее наказание. К счастью, я не занимаю никакого официальнаго положения, и даже «Начало» не нашло против меня ничего более инкриминирующего, чем «сотрудник с[оциал]- д[емократических] изданий». Ну, а ведь не можете же Вы нести ответственности за каждаго сотрудника.

В заключение два слова по поводу Жаботинскаго. Я с ним имел тут немало столкновений на политической почве, но совершенно убежден, что он 4* - честный человек. При том его роль в возбуждении еврейскаго вопроса сильно преувеличена, хотя, конечно 3*, он тут свою руку приложил - в основе лежали другие, гораздо более влиятельные факторы. К меморандуму он присоединился лишь «принципиально», в настоящее время он поступил в английскую армию после того, как его «легион» потерпел крушение.

Ну, вот пока все по поводу 5* этой истории. Хотелось бы знать, что Вы думаете 4 и что мне посоветуете. Привет П.Б. 5 и другим. Жму руку.

Ваш И. Ляховецкий.

P.S. Позвольте еще добавить несколько слов о понятии «государственной обороны». Здесь, в Англии, среди наших единомышленников соответствующее ему понятие («работа национальнаго значения» употребляется обыкновенно во всех тех случаях, где мы употребляем термин «государственная оборона») пользуется правом гражданства. Недавно, напр., один социалистический депутат (не гайндмановскаго толка) 6 требовал в трибунале освобождения от воинской повинности на том основании, что он, как депутат, выполняет «работу национальнаго значения». Точно так же генеральный секретарь НРП 7 требовал льготы по воинской повинности на том основании, что он, как секретарь, выполняет «работу национальнаго значения». Подписавши меморандум, я, в сущности, пошел по тому же пути. Я заявил, что считаю свою 6* литературную деятельность «работой национального значения», или, по-русски, «работой на государственную оборону», и на этом основании требую для себя определенных льгот (т.е. в данном случае не лично для себя, но для целой группы лиц, к которой отношусь по роду деятельности). И, откровенно говоря, я считал и считаю, что моя литературная деятельность во время войны в меру 7* моих сил и возможностей является полезной работой, «работой национальнаго значения» с точки зрения правильно понятых интересов нации 8*. Вот если бы Вы имели возражения против характера моей работы, тогда другое дело. Все это я пишу, конечно, не для то го, чтобы совершенно оправдать себя (оплошность свою я признаю), а для того, чтобы объяснить Вам лучше, как моя оплошность могла произойти, и еще, чтобы показать, что в сущности мой «грех» не так уж велик.

Примечания

* Фраза в скобках вписана над строкой.

2* Так в тексте.

3* Слово вписано над строкой.

4* Далее зачеркнуто – политически.

5* Далее зачеркнуто – всей.

6* Далее зачеркнуто – работу.

7* Слово вписано над строкой вместо зачеркнутого – силу.

8* Далее зачеркнуто начало фразы – Все это я пишу, конечно.

1. Упомянутой открытки Л. Мартова в фонде не сохранилось.

2. Меморандум о призыве на военную службу заграничных корреспондентов российских газет был принят на собрании лондонских корреспондентов русских газет в связи с обсуждением вопроса о предоставлении отсрочек по воинскому призыву в правительстве, подписан С. Рапопортом - «Речь», С. Ивановым - «Русское слово», В. Жаботинским - «Русские ведомости», И. Ляховецким - «Киевская мысль» и разослан в российские и зарубежные газеты с предложением о подписании меморандума в качестве корпоративного выступления журналистов против мобилизации на военную службу известных категорий служащих газетных типографий и некоторых членов газетных редакций как «"незаменимых", пользующихся в первую очередь льготами по призыву в предприятиях и учреждениях, признанных важными и существенными по соображениям государственной обороны» (Начало. 1916. 9 нояб. № 34).

3. «Начало» - ежедневная общественная и политическая газета, издавалась в Париже в 1916-1917 гг.

4. Ю.О. Мартов в частном письме Н.С. Кристи писал: «...еще неприятность, на этот раз с Иваном Михайловичем, совершенно непонятная. Лондонские корреспонденты русских газет вздумали просить литературный фонд в Питере, чтобы он походатайствовал заграничным корреспондентам об освобождении от воинской повинности ...» (РГАСПИ. Ф. 362. On. 1. Д. 51. Л. 86 об.-87).

5. Имелся в виду П.Б. Струве.

6. Речь шла о лидере английских социалистов Г. Гайндмане, выступавшем в поддержку морских вооружений Англии еще до начала Первой мировой войны.

7. Независимая рабочая партия Великобритании (Independent Labor Party) возникла в 1893 г. В 1906 г. приняла активное участие в создании Лейбористской партии и вошла в ее состав. В 1932 г. вышла из состава Лейбористской партии.

РГАСПИ. Ф. 362. On. 1. Д. 62. Л. 1-3. Авторизов. машинопись.

Опубликовано в кн.: Иван Михайлович Майский. Избранная переписка с российскими корреспондентами. В двух книгах. Книга 1. 1900-1934. М., Наука, 2005. с. 152-155.