Поиск по документам XX века

Loading

Репрессии 30-50-х годов

Репрессиям против политических противников  в ходе борьбы за власть в СССР последние десятилетия в исследовательской и публицистической литературе даются самые противоречивые характеристики. В какой мере и против кого респрессии были оправданы и необходимы, когда стоял вопрос о сохранении суверенитета государства? В какой мере они исходили от местных обкомовских "царьков", стремившихся расправиться со своими личными недоброжелателями? В какой мере репрессии являлись намеренной провокацией со стороны русофобствующей партийно-советской номенклатуры, пришедшей к власти в результате революции и гражданской войны? На все эти вопросы даются разные отчеты. Вот как виделась проблема И.Сталину к тому моменту, когда наиболее массовые репрессии были закончены, а именно, в ноябре 1938 года:

 

"СНК СССР и ЦК ВКП (б) отмечают, что за 1937-1938 годы под руководством партии органы НКВД проделали большую работу по разгрому врагов народа и очистили СССР от многочисленных шпионских, террористических, диверсионных и вредительских кадров из троцкистов, бухаринцев, эсеров, меньшевиков, буржуазных националистов, белогвардейцев, беглых кулаков и уголовников, представлявших из себя серьезную опору иностранных разведок в СССР и, в особенности, разведок Японии, Германии, Польши, Англии и Франции.

Одновременно органами НКВД проделана большая работа также и по разгрому шпионско-диверсионной агентуры иностранных разведок, пробравшихся в СССР в большом количестве из-за кордона под видом так называемых политэмигрантов и перебежчиков из поляков, румын, финнов, немцев, латышей, эстонцев, харбинцев и пр.

"Очистка страны от диверсионных повстанческих и шпионских кадров сыграла свою положительную роль в деле обеспечения дальнейших успехов социалистического строительства.

Однако не следует думать, что на этом дело очистки СССР от шпионов, вредителей, террористов и диверсантов окончено.

Задача теперь заключается в том, чтобы, продолжая и впредь беспощадную борьбу со всеми врагами СССР, организовать эту борьбу при помощи более совершенных и надежных методов.

Это тем более необходимо, что массовые операции по разгрому и выкорчевыванию враждебных элементов, проведенные органами НКВД в 1937-1938 годах при упрощенном ведении следствия и суда, не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры. Больше того, враги народа и шпионы иностранных разведок, пробравшиеся в органы НКВД как в центре, так и на местах, продолжая вести свою подрывную работу, старались всячески запутать следственные и агентурные дела, сознательно извращали советские законы, производили массовые и необоснованные аресты, в то же время спасая от разгрома своих сообщников, в особенности, засевших в органах НКВД.

Главнейшими недостатками, выявленными за последнее время в работе органов НКВД и Прокуратуры, являются следующие..."

Далее читайте статью Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия, 17 ноября 1938 года.

Далее читайте документы:

И.М. Майский - А.М. Коллонтай. 11 декабря 1932 г.

Только теперь, когда первая суета и первые заботы, связанные с водворением на месте нового полпреда, миновали, могу черкнуть Вам несколько строк, хотя думали о Вас и поминали Вас, я и моя жена, очень часто. У нас осталось самое лучшее воспоминание о нашем пребывании в Швеции нынешним летом, и оба мы совершенно уверены в том, что, по крайней мере, тремя четвертями этого «лучшего воспоминания» мы обязаны Вам. Мы твердо надеемся, что в самом недалеком будущем Вы выполните обещание, данное мне во время последнего нашего телефонного разговора незадолго до моего отъезда из Гельсингфорса, и приедете к нам в гости в Лондон.

И.М. Майский - И.В. Козлову. 10 декабря 1932 г.

Ваше письмо хотя и с запозданием, но все-таки дошло до меня. Был его очень рад получить. Я люблю вспоминать то время, когда мы вместе с Вами путешествовали по Монголии, и все, что напоминает мне мою экспедицию, доставляет мне удовольствие. К Вашему сведению могу сообщить, что в будущем году выйдет второе, сильно дополненное и освеженное издание моей книги «Современная Монголия», явившейся результатом нашей экспедиции 1919-20 гг. Пришлю Вам экземпляр.

И.М. Майский - М.М. Литвинову. 5 декабря 1932 г.

Поздравляю Вас с подписанием советско-французского и ратификацией советско-польского пактов 1. Итак, цепь наших лимитрофных пактов 2 почти завершена. Остается еще только Румыния. Однако при наличии советско-французского пакта (если он будет ратифицирован) 3 дыра на советско-румынской границе не представляет для нас какого-либо неудобства. Но зато Франция, вероятно, не ратифицирует пакта до того, как мы договоримся с ней по экономическим вопросам. Может быть, она поставит нам и еще какие-либо условия политического характера. Посмотрим.

11. М. Горький - И.В. Сталину.

<26 ноября 1932 года. Сорренто.>

Уверен, что Вы, Иосиф Виссарионович, не нуждаетесь в словесном изъявлении моей глубокой симпатии и чувства уважения моего к Вам, человеку исключительного мужества и большой духовной силы. Скажу, однако, что мне очень хотелось бы жить в Москве, в эти дни, вероятно - очень тяжелые для Вас1. Вот и все. А затем "Довлеет дневи злоба его".

И.М. Майский - М.М. Литвинову. 23 ноября 1932 г.

В официальном письме на имя т[ов]. Крестинского 2 я подробно мотивирую необходимость срочно ответить согласием на английское предложение начать переговоры о торговом договоре 3. В частном письме я хотел бы Вас очень попросить немедленно же поставить вопрос в соответственных инстанциях и протолкнуть его. Исходя из английской обстановки, я чувствую, что дальнейшее промедление принесет нам только вред. Есть ли за промедление какие-либо соображения интернационального порядка.

Л.М. Каганович – И.В. Сталину, 5 ноября [1932 г.]

Наши постановления вы уже знаете. Кроме того, что мы вам передали, мы приняли еще ряд мероприятий по линии ОГПУ, прокуратуры, промтоваров, военной и т. д. Посылаю их вам для ознакомления. Весь вопрос теперь в их осуществлении. Завернули мы машину основательно, но должен вам прямо сказать, что расхлябанность, мягкотелость здесь исключительная во всех отраслях работы.

10. М. Горький - И.В. Сталину.

<28 октября 1932 года. Москва.>

Дорогой Иосиф Виссарионович -

уезжая сегодня1 - последний раз в этом году надоедаю Вам.

Прошу внимания Вашего и одобрения затее, организуемой комсомольцами и изложенной в прилагаемом черновике записки2, уже поданной т. Троицким в ЦК3. Лично я тоже считаю, что "Библиотека молодого рабочего" - дело нужное. Подробный список книг, предполагаемых к изданию, тоже своевременно представлен будет4 на просмотр и утверждение ЦК.

А.С. Макаренко – М. Горькому. 5 октября 1932 г.

Вместе с коммунарами-дзержинцами я приветствовал сорокалетие Вашей работы, и наше приветствие было напечатано в «Правде» в номере, посвященном Вам. Заметили ли Вы его? А сейчас у меня появилась надежда, что Ваш юбилей поможет возродиться идее горьковской колонии, правда, уже в другом месте. Третьего дня в московских газетах было напечатано, что МОНО решил открыть образцовую коммуну для беспризорных Вашего имени. Мне показалось, что я имею преимущественное право просить поручить эту коммуну мне. Кого просить? Может быть, в Москве меня мало знают. Я решился затруднить Вас напоминанием о себе...

И.М. Майский - А.М. Шами. 4 октября 1932 г.

Я знаю А.В. Бурдукова 2 с 1919 г., т.е. со времени моей экспедиции в Монголию, результатом которой явилась моя книга «Современная Монголия». Т[ов]. Бурдуков в то время занимался в Монголии торговлей, но в отличие от всех других русских купцов в Монголии был чрезвычайно культурным и прогрессивным человеком. За это его весьма не любили прочие русские «колонисты» в Монголии. Т[ов]. Бурдуков оказал мне и моей экспедиции тогда большие услуги, предоставив в наше распоряжение свой дом, свою библиотеку, очень богатую трудами по монголоведению, а также всяческим содействием в избежании встреч и конфликтов с белогвардейцами, начавшими просачиваться в Монголию с начала 1920 г.

М.М. Литвинов - И.М. Майскому. 20 сентября 1932 г.

Решение о Вашем назначении через инстанцию 1 провел, так что остается лишь провести назначение через ЦИК, но это будет сделано после получения агремана. Об агремане я сегодня просил английского поверенного в делах, который пообещал об этом протелеграфировать в Лондон. Я не думаю, чтобы мог быть отвод со стороны английского правительства, хотя мне кто-то сказал, будто английская практика не допускает назначения дипломатическими представителями людей, ранее работавших в Лондоне в низшем ранге. Я в этом, однако, сомневаюсь, и поэтому думаю, что надо готовиться к отъезду.

И.М. Майский - С.Е. Чуцкаеву. 16 сентября 1932 г.

Ну-с, моя работа наконец закончена, рукопись второго издания «Современной Монголии» готова 1, и скоро поступит в С[о]цэкгиз. Привезу ее и сдам сам в последних числах сентября, когда поеду в отпуск (в Кисловодск). Но, так как в Монголии нынешней весной произошли события 2, которые, вероятно, не остались без влияния на общие установки, касающиеся ее ближайшего будущего, прошу Вас по возможности к моему приезду подобрать необходимый новый материал, чтобы я сразу по приезде мог с ним познакомиться и внести в свою книгу соответственные поправки.

09. И.В. Сталин - М. Горькому.

<15 сентября 1932 года. Москва.>

Дорогой Алексей Максимович!

Возвращаю Ваш "Набросок плана" со своими замечаниями1. При встрече поговорим подробно.

Привет!

И. Сталин.

15/IX - 32 г.

Автограф (л. 64). Письмо написано синим карандашом.

08. И.В. Сталин - М. Горькому.

<14 сентября 1932 года. Москва.>

Дорогой Алексей Максимович.

Посылаю Вам для ознакомления отчет т. Стасовой1 об Амстерд<амском> конгрессе2. Просьба по использовании вернуть.

Привет!

И. Сталин.

14/IX - 32.

Автограф, исполненный зелеными чернилами (л. 62). Подчеркивание принадлежит Сталину.

А.М. Коллонтай -А.А. и И.М. Майским. 11 сентября 1932 г.

Огромное спасибо за чудесную книгу 1 - точно побывала в Финляндии, стране, которая связана для меня со многими серьезными и интересными событиями прошлого. Книга лежит на «почетном месте» в «золотой» гостиной. Мне очень приятно было побыть с Вами, я освежилась в беседах с Вами, Иван Михайлович, и радовалась на милую Агнию Александровну. Наверно скоро поедете в Москву? Черкните, когда вернетесь.

Каталонский статут 1932 года, 9 сентября

КАТАЛОНСКИЙ СТАТУТ 1932 года принят кортесами Испанской республики 9 сентября 1932 года; провозгласил образование в Испании автономного района, охватывавшего область каталонских провинций (Барселона, Таррагона, Лерида и Жерона). Каталонский статут предусматривал создание в Каталонии автономных органов власти - парламента и исполнительного совета (правительства) во главе с президентом, - получивших общее наименование Генералидад (La Generalidad de Cataluña).

Страницы

Подписка на Репрессии 30-50-х годов