Бонне Ж.Э.

Вручая нам 16-го числа в 4 часа памятку (ее содержание передано мною в предыдущих телеграммах), Молотов особенно настаивал на том факте, что вопрос о гарантиях для Балтийских стран по-прежнему рассматривается СССР как фундаментальный и что, по его мнению, он должен быть урегулирован таким же эффективным образом, как и для пяти других стран, уже получивших гарантии двух западных правительств, как это предусмотрено в советском проекте от 2 июня.

В случае если бы Франция и Великобритания оказались в состоянии войны с Германией в результате действий, предпринятых ими с целью предупредить всякое насильственное изменение положения, существующего в Центральной или Восточной Европе, СССР оказал бы им немедленно помощь и поддержку.

На Бонне наше предложение {{*}} произвело огромное впечатление. Как только он ознакомился со всеми восемью пунктами наших тезисов, он удалился в соседнюю комнату, чтобы, по-видимому, позвонить Даладье. Особых моих разъяснений по пунктам четвертому и пятому не потребовалось, так как эти пункты, как не имеющие непосредственного отношения к Франции, по-видимому, и не особенно заинтересовали Бонне. Впрочем, о пункте пятом он даже сказал, что «это вполне законное требование». Весь его интерес был, естественно, прикован к пунктам первому и второму. Во втором пункте его, видимо, смутило распространение гарантии на Балтику. Он не возражал против этого, но несколько раз переспрашивал, каких стран это касается. При ознакомлении с первым пунктом Бонне с явным удовлетворением отметил, что речь идет только о Европе и что на Дальний Восток он не распространяется. Совершенно естественно, что Бонне не дал, да и не мог дать еще ответа, но все же он просил меня передать вам, что «первое впечатление у него сложилось очень благоприятное» и он должен признать, что наш проект «в высшей степени интересен».

Сегодня Бонне вручил мне для пересылки вам свое «конкретное» предложение. Оно сводится к обмену письмами следующего содержания: «В случае, если бы Франция оказалась в состоянии войны с Германией вследствие помощи, которую она предоставила бы Польше или Румынии, СССР оказал бы ей немедленную помощь и поддержку. В случае, если бы СССР оказался в состоянии войны с Германией вследствие помощи, которую он предоставил бы Польше или Румынии, Франция оказала бы ему немедленную помощь и поддержку. Оба правительства согласуют без промедления формы оказания этой помощи и предпримут все меры к тому, чтобы обеспечить ей полную эффективность».

Сегодня меня пригласил к себе Бонне и, сообщив о готовности Англии гарантировать Польшу, начал плести какую-то чепуху относительно сотрудничества с СССР. По его же словам, выходило, что Польша, даже получив гарантию, вряд ли подпишет декларацию четырех {{* См. док. 210.}}, что Англия и Франция, по-видимому, уже примирились с этим, и вместе с тем он стал меня просить, чтобы я опять запросил вас, какова будет наша позиция, если Германия нападет на Польшу и Румынию, и т. д. Когда я выразил недоумение, о чем собственно я должен запрашивать после трехнедельной волынки, после того как мы уже достаточно ясно высказались {{** См. док. 215., 216.}} и после того как Лондон и Париж сейчас сами отказываются от своего первоначального проекта, Бонне начал тянуть уже другую песенку. Еще неизвестно, откажется ли Польша; но если и откажется, то он жаждет сотрудничества с нами, но не знает только, в какой форме это лучше осуществить. Он был бы не прочь, чтобы эту форму подсказали мы, а закончил он беседу довольно неожиданно: «Знаете, подождем завтрашнего дня».

Вчера вечером посол Польши беседовал с министром иностранных дел о позиции своей страны по вопросу, поставленному британским правительством. Он не скрывал, какое сильное воздействие на польское общественное мнение оказал захват рейхом Богемии, а еще больше — Словакии. Установив опеку над этой страной, немцы располагают летными базами на расстоянии чуть менее 70 миль от польской границы. Но вызванная последними событиями обеспокоенность, кажется, не изменила желание польского правительства соблюдать видимость нейтралитета. И действительно, граф Рачиньский настаивал на невозможности для Польши подписать политическое соглашение, одной из сторон которого был бы СССР.