Запись беседы посла Германии в Великобритании Г. Дирксена с главным советником правительства Великобритании по вопросам промышленности Г. Вильсоном. 3 августа 1939 г.

Запись беседы посла Германии в Великобритании Г. Дирксена с главным советником правительства Великобритании по вопросам промышленности Г. Вильсоном

3 августа 1939 г.

I

После того как из разговоров г-на Кордта с г-ном Батлером выяснилось, что сэр Горас Вильсон хотел бы поговорить со мной в дополнение к своей беседе с г-ном Вольтатом {{* См. док. 499. }}, мы условились, что я буду сегодня в 4 часа у него на дому. Беседа эта состоялась; продолжалась она почти два часа.

II

Я придавал большое значение тому, чтобы сэр Горас Вильсон подтвердил мои записи, которые я сделал на основании моего разговора с г-ном Вольтатом о его беседе с сэром Горасом Вильсоном {{** См. док. 516.}}. Мне казалось важным получить это подтверждение, чтобы иметь вполне ясное представление по столь важным вопросам, тем более что после инцидента с нескромностью Хадсона была развернута новая кампания против чемберленовской политики умиротворения. Выяснилось, что суть беседы Вольтата — Вильсона остается в полной силе. Сэр Горас Вильсон подтвердил мне, что он предложил г-ну Вольтату следующую программу переговоров:

1. Заключение договора о «ненападении», по которому обе стороны обязываются не применять одностороннего агрессивного действия как метода своей политики. Сокровенный план английского правительства по этому пункту сэр Горас Вильсон раскрыл мне тогда, когда я в ходе беседы задал ему вопрос, каким образом соглашение с Германией может согласоваться с политикой окружения, проводимой английским правительством. В ответ на это сэр Горас Вильсон сказал, что англо-германское соглашение, включающее отказ от нападения на третьи державы, начисто освободило бы британское правительство от принятых им на себя в настоящее время гарантийных обязательств в отношении Польши, Турции и т. д.; эти обязательства приняты были только на случай нападения и в своей формулировке имеют в виду именно эту возможность. С отпадением этой опасности отпали бы также и эти обязательства.

2. Англо-германское заявление о том, что обе державы желают разрядить {{* В оригинале в скобках: «improve». }} политическую атмосферу с целью создания возможности совместных действий по улучшению мирового экономического положения.

3. Переговоры о развитии внешней торговли.

4. Переговоры об экономических интересах Германии на юго-востоке.

5. Переговоры по вопросу о сырье. Сэр Горас Вильсон подчеркнул, что сюда должен войти также колониальный вопрос. Он сказал, что в настоящий момент нецелесообразно углубляться в этот очень щекотливый вопрос. Достаточно будет условиться, что колониальный вопрос должен быть предметом переговоров.

Соглашение о невмешательстве. Сэр Горас Вильсон пояснил, что требующееся от германской стороны заявление содержится уже в речи фюрера от 28 апреля ¹⁰². С английской стороны также будут готовы сделать заявление о невмешательстве по отношению к Великой Германии. Оно распространится, в частности, и на данцигский вопрос. Сэр Горас Вильсон уклонился от того, чтобы высказаться относительно германской сферы интересов так же ясно, как он это сделал в разговоре с г-ном Вольтатом, или как г-н Роден Бакстон — в беседе с г-ном Кордтом {{** См. док. 515.}}, хотя из хода беседы можно было заключить, что это германское требование могло бы обсуждаться в этом пункте программы.

6. Вооружения. Сэр Горас Вильсон сказал по этому поводу, что он хочет категорически подчеркнуть, что под этим подразумевается не разоружение, а переговоры о вооружениях вообще. В дальнейшем ходе беседы выяснилось, что он хорошо сознает трудности, стоящие на пути к заключению какого бы то ни было соглашения об ограничении вооружений, а также и тот факт, что такое соглашение может быть поставлено на очередь и осуществлено лишь через несколько лет.

7. Пользуясь этим случаем, я попросил сэра Гораса Вильсона разъяснить, как возникли газетные слухи о большом «займе на разоружение», обещанном будто бы г-ном Хадсоном, так как г-н Вольтат в разговоре со мной совсем не упомянул о нем. Сэр Горас Вильсон сказал, что способ преодоления финансовых и экономических затруднений, которых надо опасаться в связи с ограничением вооружений, неоднократно обсуждался. Хадсон, возможно, подхватил и развил эту идею. Но этот вопрос теперь отпал и больше не поднимается. Он лично думает, что в таком случае {{* Очевидно, имеется в виду положение, которое создалось бы в результате разоружения.}} наступит трехмесячный или шестимесячный период финансовых затруднений, преимущественно в области техники денежной системы.

III

Возвращаясь к своей беседе с Вольтатом, сэр Горас Вильсон остановился подробно на том, что вступление в конфиденциальные переговоры с германским правительством связано для Чемберлена с большим риском. Если о них что-либо станет известно, то произойдет грандиозный скандал, и Чемберлен, вероятно, будет вынужден уйти в отставку. Депутат-лейборист Долтон уже указал вчера в палате общин на слухи о новых чемберленовских «попытках умиротворения», и сам он, Вильсон, получил только что анонимное письмо, в котором его и Чемберлена предостерегают от такого рода маневров.

На мое возражение, что мне кажется сомнительным, чтобы какое-либо английское правительство было в состоянии достигнуть какого-либо связывающего соглашения с Германией при существующем здесь настроении умов — так как каждого, кто выступает за соглашение с Германией, считают изменником и как такового клеймят,— сэр Горас Вильсон ответил, что хотя и возможно прийти к такому соглашению, но для этого требуется применить все мастерство лиц, участвующих в переговорах с английской стороной, для того чтобы не провалить все дело. На настоящей стадий требуется прежде всего сохранять строжайшую тайну. Возник вопрос: как и в какой форме можно будет позднее осведомить общественность о планах правительства? По этому поводу Вильсон сказал, не касаясь того, справедливо это или нет, что в Англии поколеблено доверие к Германии и к ее миролюбивым намерениям; важнее всего убедить британскую общественность в том, что она может доверять [Германии]. Кроме того, можно опасаться, что в ближайшие недели или месяцы произойдут события, которые вызовут новый кризис. Британское правительство располагает сведениями, что в скором времени должно быть призвано 2 миллиона человек в германскую армию, что будто на польской границе проводятся угрожающие Польше маневры с большим количеством самолетов; если также принять во внимание сделанное недавно рейхсминистром Геббельсом заявление о войне нервов, которая должна быть продолжена, то можно предвидеть положение, при котором от будущих переговоров трудно ожидать успеха. Ведь не имело бы никакого смысла вести переговоры о соглашении, если предстоит новый опасный кризис. Надо признать, что получается порочный круг, так как, с одной стороны, нельзя успокоить общественность сообщением о предстоящих переговорах (потому что это повредит переговорам), а в то же время германская сторона отказывается сделать успокоительные заявления, пока нет ясной картины в отношении переговоров. Для Чемберлена, вследствие демократической конституции Англии, трудно обратиться к общественности с умиротворяющим заявлением, ибо он, по всей вероятности, был бы вынужден тогда вместе с кабинетом уйти в отставку. Этот порочный круг мог бы скорее быть разорван, если бы фюрер, которому нечего бояться никаких внутриполитических нападок, взял бы на себя инициативу такого умиротворяющего заявления. Он тем более может это сделать, что он является не только великим, но и преуспевающим государственным деятелем, который, в сознании своей силы и достигнутых успехов, может сказать свое слово, не подвергая опасности свой престиж и не боясь внутренних потрясений.

Я на это возразил, что запроектированные Германией большие маневры не выдерживают никакого сравнения с военными мероприятиями, предпринятыми другими государствами: поляки на протяжении четырёх месяцев мобилизовали 1 миллион человек и стоят на нашей границе (сэр Горас Вильсон возразил против названного числа, но он ничего не возразил против цифры 900 тысяч) ; английские вооруженные силы — наземные, морские и воздушные — в той или другой степени мобилизованы; Франция осуществила обширные мобилизационные мероприятия. Невозможно же требовать от нас, чтобы мы отменили свои мероприятия или отказались от маневров.

Сэр Горас Вильсон возразил, что он этого и не имел в виду; однако имеется существенное различие в способах проведения маневров. Их можно так организовать, что другая сторона сочтет их за непосредственную угрозу и за вызов, и их можно проводить иначе, как обычные маневры мирного времени.

Я еще раз указал на то, что мы в вопросе о будто бы обманутом доверии держимся совершенно другого мнения, чем английская сторона. Во всяком случае, факт, что английская политика в последние месяцы имела целью образовать всемирную коалицию, направленную против Германии, и что она держит по сей день отдельных членов коалиции в состоянии финансовой и военной готовности к эвентуальному выступлению против Германии. Мы должны достоверно знать, как английское правительство согласует эту политику с возможностью соглашения с Германией. Фюрер, конечно, ни в коем случае не может сделать успокоительные или дружественные заявления, не зная того, на какое отношение английской стороны к справедливым германским требованиям он может рассчитывать.

Сэр Горас Вильсон повторил в ответ на это приведенное выше объяснение касательно английской политики окружения, что эта политика отпадет в результате заключения с Германией договора о ненападении. Что же касается вопроса, насколько фюрер должен иметь уверенность относительно уступок, которые должны быть сделаны с английской стороны раньше, чем он мог бы, так сказать, предложить пальмовую ветвь мира, то и здесь имеется трудность, которая заключается в том, что требуется предварительно прийти к конкретным результатам; германская сторона, во всяком случае, должна быть достаточно уверена в том, что она полностью осведомлена о программе переговоров; ведь английская сторона изъявила готовность обсудить все предложенные германской стороной пункты. В какой мере окажется возможным договориться, пока еще, конечно, сказать нельзя.

Далее разговор коснулся вопроса, в какой форме должны быть продолжены переговоры, начатые с г-ном Вольтатом, если с германской стороны есть желание их продолжить. Сэр Горас Вильсон сказал при этом, что английская сторона будет глубоко разочарована, если мы не продолжим того, чему положено начало: в этом случае не останется ничего иного, как быстро двигаться навстречу катастрофе {{* В оригинале добавлено в скобках английское выражение: «Leading on to the catastrophe».}}. Поэтому он чрезвычайно заинтересован в том, чтобы узнать, как была принята в Берлине его беседа с Вольтатом.

Я ответил, что не могу сказать ничего определенного об этом. Я и сам не могу представить себе ясно, как с чисто технической точки зрения возможно продолжение этих переговоров; так, например, о новой поездке г-на Вольтата в Лондон из-за нескромности Хадсона не может быть и речи.

Сэр Горас Вильсон полагает, что можно найти выход; можно будет договориться, когда для этого наступит время. Можно сделать так, чтобы оба делегата встретились в Швейцарии или где-либо в другом месте.

IV

Из беседы, изложенной выше в общих чертах, постепенно стали вырисовываться несколько определенных пунктов, которые сэр Горас Вильсон обобщил следующим образом:

1. Какие инструкции дал фюрер относительно дальнейшего обсуждения представленного Вольтатом доклада и что думает германское правительство касательно ближайших шагов, которые следует теперь предпринять?

2. Возможно ли будет для фюрера повлиять на события ближайших недель, поскольку это зависит от него, так чтобы они не повели к обострению положения?

3. Исходя из предположения, что программа и отдельные подлежащие обсуждению ее пункты разработаны, каким образом фюрер мог бы объявить о своем решении взять на себя инициативу в том, чтобы создать такую атмосферу, которая давала бы шансы на успех для обсуждения программы переговоров?

На мой вопрос, каков был бы предварительный вклад с английской стороны, для того чтобы был оправдан подобный предварительный вклад с германской стороны, сэр Горас Вильсон ответил, что британское правительство ведь уже проявило свою добрую волю и свою инициативу тем, что оно обсудило вышеупомянутые пункты с г-ном Вольтатом и тем самым осведомило германское правительство о своей готовности к переговорам.

Из всего хода беседы с сэром Горасом Вильсоном можно было заключить, что программу переговоров, сообщенную г-ну Вольтату и подтвержденную мне, он рассматривает как официальный зондаж со стороны Англии, на который ожидается ответ Германии. Нельзя было не почувствовать тяжкую озабоченность английской стороны в связи с трудным положением, в котором находится британское правительство и до которого оно довело себя своими маневрами. С одной стороны, общественное мнение, взбудораженное правительственной политикой и антигерманским воздействием на него; с другой — стремление путем соглашения с Германией предотвратить войну, которую в противном случае считают неизбежной. Беспокойство о том, что политика окружения может пострадать, стоит, как мне показалось, на втором плане, здесь преобладало впечатление, что возникшие за последние месяцы связи с другими государствами являются лишь резервным средством для подлинного примирения с Германией и что эти связи отпадут, как только будет действительно достигнута единственно важная и достойная усилий цель — соглашение с Германией. Точно так же привлечение Франции и Италии имело в беседе только подчиненное значение. Сэр Горас Вильсон сказал, между прочим, что соглашение должно быть заключено между Германией и Англией; в случае если бы было сочтено желательным, можно было бы, конечно, привлечь к нему Италию и Францию ¹⁴⁵.

фон Дирксен

Печат. по сб.: Документы и материалы кануна второй мировой войны... Т. 2. С. 193—198.

Здесь печатается по кн.: Год кризиса. 1938-1939. Документы и материалы в двух томах. Составитель МИД СССР. 1990. Документ № 526.

Электронная версия документа перепечатывается с сайта http://katynbooks.narod.ru/

Примечания