Поиск по документам XX века

Loading

Чичерин Г.В.

Г.В.Чичерин работы Ю.К.Арцыбушева.

Чичерин Георгий Васильевич (1872, с. Караул Тамбовской губ. - 1936, Москва) - сов. парт. и гос. деятель, дипломат. Род. в дворянской семье, племянник Б. Н. Чичерина. В детстве серьезно занимался музыкой, увлекался историей. После окончания гимназии с золотой медалью Чичерин блестяще завершил образование на историко-филолгическом ф-те Петербург, ун-та и отправился в заграничное путешествие. В 1898, по совету дяди, Чичерин поступил на службу в Гос. и С.-Петербург, главный архив Министерства иностранных дел, где участвовал в написании истории Министерства иностранных дел России, работал над биографией А.М. Горчакова, к-рую так и не завершил, но приобрел прочные знания по истории отечественной дипломатии. Знакомство с соц. лит-рой, сочувствие рев. настроенным друзьям и оказание им технической помощи сделали пребывание Чичерин в Петербурге небезопасным. В 1904 он легально выехал из России, надеясь изучить соц.-демократическое движение на Западе для последующего использования этого опыта на родине. Жил в Германии, Франции, Англии. Общаясь с рев. эмиграцией, был близок к эсерам, потом к меньшевикам, находился под влиянием Г.В. Плеханова и был взят на заметку заграничным бюро департамента полиции. В 1905 году Чичерин стал членом РСДРП, будучи богат, оказывал постоянную финансовую поддержку партии. Занимался публицистикой, входил в состав Заграничного центрального бюро РСДРП, был членом Британской соц. партии и др. организаций соц. направленности. С началом первой мировой войны Чичерин приобрел широкую известность как меньшевик-интернационалист. В 1917 работал секретарем Росс. делегатской комиссии для содействия возвращения эмигрантов на родину. Был заключен в английскую тюрьму за антивоенную пропаганду и "связи с врагом". В 1918 был обменен на английского посла в царской России Д. Бьюкенена и вернулся в Россию. Вступив в РСДРП(б), Чичерин сначала фактически, а затем и формально возглавил Наркомат иностранных дел. Участвовал в подписании Брестского мира (1918), возглавлял сов. делегацию в Генуе (1922) и Лозанне (1922 - 1923), подписал Раппальский договор с Германией. Выделявшийся образованностью, превосходными лингвистическими способностями (объяснялся на всех европейских и нескольких азиатских языках), одержимый работой и не имевший семьи, Чичерин фактически жил в Наркоминделе. Он верил в грядущую мировую рев. и был фанатично предан коммунистической идее, однако противоречия между действиями Коминтерна, готового экспортировать рев., и необходимостью устанавливать нормальные отношения с другими странами приводили к внутреннему противоречию. Незадолго до отставки Чичерин закончил свою кн. о Моцарте ("У меня были революция и Моцарт...", - писал он в конце жизни). Тяжелая болезнь Чичерина, почти двухлетнее лечение за границей не были единственной причиной его отставки в 1930. Чичерин и И.В. Сталин не любили друг друга, но, т.к. Чичерин никогда не стремился к власти, Сталин всегда относился к нему достаточно тактично, чего нельзя сказать о К.Е. Ворошилове, М.И. Калинине и др. "рабочих вождях". Борьбу с Чичериным начали люди, стремившиеся к руководству Наркоминделом, воевать с к-рыми у Чичерина не было ни желания, ни сил.

Использованы материалы кн.: Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997 г.

Подробнее см. ст. Чичерин Георгий Васильевич на портале ХРОНОС.

Далее читайте документы:

Г.В. Чичерин - И.М. Майскому. 16 июля 1934 г.

Дорогой Иван Михайлович, горячо благодарю Вас за присланный инсулин и остальное. Как раз 11-го июля с римско-берлинской почтой совершенно неожиданно получилась из Берлина, без сопровождающего письма и без всяких объяснений (т[ов]. Сурицу распишу все это!) партия того же нужного мне инсулина alien and Hanbury, и также сфабрикованного в марте 34. Итак, он имелся (и вероятно, имеется) в Берлине! Все эти осложнения были созданы берлинской неряшливостью!

И.М. Майский - Г.В. Чичерину. 10 июля 1934 г.

Получил Ваше письмо 2 со вложением 4 1/2 фунтов и 3 долларов. Посылаю с этой почтой 5 коробочек инсулина того сорта, который Вам нужен. К сожалению, в данный момент у фирмы оказался лишь инсулин *, изготовленный еще в марте тек[ущего] года и, хотя на коробочках написано, что сила инсулина сохраняется до сентября 1935 года, я все-таки из осторожности решил не закупать его сразу слишком много. Сообщите, на сколько времени приблизительно Вам должно хватить посылаемых 5 коробочек. Своевременно я вышлю дополнительные порции более свежего инсулина.

Г.В. Чичерин - И.М. Майскому. 3 июля 1934 г.

Уважаемый Товарищ, глубоко извиняюсь, что беспокою Вас по вопросу, имеющему громадное значение для моего лечения. С 1926 года, когда я начал лечиться от диабета, я употреблял один определенный инсулин, которого влияние на меня точно изучено Норденом: Insulin А.В. Brand, alien and Hanbury, London, 40 units per c.c. (непременно 40 units*, ибо имеются 2* инсулины той же фирмы с 20 units и 60 units per c.c. - не годятся для меня!). В 1933 г. я боялся разрыва с Германией и выписал большой запас этого инсулина, с надписью о пригодности до 8.8.34.

И.М. Майский - Г.В. Чичерину. 25 мая 1934 г.

Посылаю Вам с этой почтой последний том Никольсона, посвященный Керзону. Если в дальнейшем Вам понадобятся какие-либо книги или материалы из Лондона, пожалуйста, пишите. Все охотно сделаю, что смогу. Атмосфера в англо-советских отношениях в результате прошлогодних боев и подписания торгового соглашения 2 стала несколько спокойнее.

Г.В. Чичерин - И.М. Майскому. 6 ноября 1931 г.

Глубокоуважаемый Иван Михайлович, я Вам глубоко благодарен за книжки «Светлова» и «Тайгина» об Японии 1. Я не знал, что у Вас столько псевдонимов. Я только перелистал эти книжки, и в «Силуэтах» мне мимоходом бросилось в глаза как будто неудобное сообщение о нелегальных сношениях с революционными студентами. «От хорошей жизни не полетишь» - думаю, что японцы полетели в Манжурию потому, что задыхаются, а колонизаторы они плохие.

И.М. Майский - Г.В. Чичерину. 6 января 1929 г.

Вы спрашиваете, почему такая разница во взгляде на Японию, между Лефкадио Хирн и нами? Почему Лефкадио Хирн полон восторга пред красотой и изяществом страны, пред ее климатом, народом и т.д., а мы не перестаем жало-ваться на жестокую судьбу, забросившую нас на эти сказочные острова? Нет ли здесь какой-либо ошибки с нашей стороны? Нет ли каких-либо специфических препятствий к сближению между нами и японцами?

Г.В. Чичерин - И.М. Майскому. 12 октября 1928 г.

Уважаемый Т[о]вар[ищ] горячо благодарю Вас за Ваше письмо 10.IX 2. Меня удивляет резкая противоположность Ваших (и других наших т[оварищей]) отзывов о Японии, ее климате, обществе и отзывов Lafcadio Hearn. Его очерки (по-английски в Tauchnitz Edition)3 говорят о прелестнейшем климате, воздухе, небе, очаровательной природе, очаровательности и общительности самих японцев, среди которых он мо-ментально приобретал самых любящих друзей, вообще о особенной тонкости, привлекательности, прелести японской культуры. Даже считаясь с преувеличениями и литературщиной у Lafcadio Hearn, нет ли с нашей стороны каких-то препятствий сближению с японцами?

И.М. Майский - Г.В. Чичерину. 10 сентября 1928 г.

Я очень хорошо знаю, что каждый дворец имеет свои «задние двери» и что закулисы часто стоят много крови и нервов артистам, выходящим перед зрителем. Но все-таки я считаю, что то здание, которое всем нам выпало на долю строить, в свете исторической перспективы предстанет пред нашими потомками прекраснее древнегреческих храмов и британского парламента. Нам, современникам и участникам стройки, вечно роющимся в грязи и пыли лесов, это не видно или плохо видно. В последние годы в особенности редко, лишь в отдельные исключительные моменты, приходится ощущать все величие нашего коллективного творчества. Но ведь оно есть, и ни Вы, ни я в этом не сомневаемся.

Г.В. Чичерин - И.М. Майскому. 19 июля 1928 г.

Я Вам чрезвычайно благодарен за Ваше личное письмо 1, хотя я должен сказать, что и дата не верна, и принципиально я противник юбилеев. В данном случае все это было мне навязано путем неожиданности. Могу также сказать, что не все золото, что блестит. Если принять во внимание закулисы, то многое представляется совсем не так, как Вы пишите. Если в басне Крылова свинья обследовала, не жалея рыла, только задний двор, забыв дворец то, с другой стороны, всякий дворец имеет задние дворы.

И.М. Майский - Г.В. Чичерину. 28 июня 1928 г.

Приходит к нам почта за почтой, а политбюллетеня все нет как нет. В период моего пребывания в Лондоне он выходил довольно регулярно, последние месяцы даже аккуратно каждую неделю. По характеру своему он представлял не совсем то, что, на мой взгляд, могло бы полностью удовлетворить потребности товарищей, работающих в наших полпредствах заграницей. Главный недостаток бюллетеня состоял в том, что он давал, в сущности, сухой перечень фактов из сферы наших взаимоотношений с различными государствами.

И.М. Майский - Г.В. Чичерину. 2 июня 1928 г.

Каждая годовщина невольно будит в нас рой воспоминаний. И когда я читал телеграммы из Москвы о десятилетнем юбилее Вашей работы, как Народного Комиссара по Иностранным Делам, почти 20-летнее прошлое зашевелилось в моей голове. Вот я сижу сейчас в своем кабинете в Токио, а память вызывает предо мной целый ряд картин, целый ряд моментов, которые давно отложились в каких-то отдаленных клеточках моего мозга. Память рисует мне многое...

Советско-литовский договор 1926 года, 28 сентября

Договор 1926 между СССР и Литовской республикой О взаимном ненападении и нейтралитете - подписан в Москве 28 сентября наркомом иностранных дел СССР Г. В. Чичериным, полпредом СССР в Литве С. С. Александровским и министром-президентом и министр иностранных дел Литвы М. Сляжевичюсом и посланником Литвы в СССР Ю. Балтрушайтисом. Заключен по инициативе Советского правительства, стремившегося сорвать попытки реакционных кругов западноевропейских стран создать под руководством буржуазной Польши блок прибалтийских государств, направленный против СССР.

Г.В. Чичерин – в Политбюро ЦК РКП о нефтяном соглашении с Японией. 21 октября 1924 г.

Последние предложения Иошизавы относительно концессий исходят, якобы, от него самого (обычный метод при зондажах). Они настолько близко подходят к нашей точке зрения, что заставляют надеяться на благополучный исход переговоров. Наша позиция заключалась в различении разведочной площади, предоставляемой в размерах от 1000 до 4000 квадратных верст и нефтяных источников, 40 % которых мы согласны предоставить японцам. Теперь в последних предложениях Иошизавы нефтяные источники разбиваются на нефтеносную площадь и буровые скважины, причем Иошизава согласен на получение Японией 40% нефтеносных площадей с тем, чтобы все разрабатываемые сейчас японцами буровые скважины оказались переданными им. Тов. Карахан считает это приемлемым, ибо мы можем рядом устроить свои скважины и высасывать нефть...

Л.М. Карахан – Г.В Чичерину «О намерениях японцев на Сахалине». 31 августа 1924 г.

Сегодня я Вам посылаю копию справки о состоянии работ по нефти и углю, которую Иошизава вручил мне 29-го августа. Во все время переговоров вопрос о том, каковы намерения японцев на Сахалине, какую работу они там производят, постоянно возникал и имел большое значение для нашей ориентировки. Но ни в наших материалах, ни от японцев картины положения Дел на Сахалине мы не могли получить. Поэтому, когда японцы во время обсуждения вопроса о концессиях в качестве аргумента привели свое опасение, что мы выгоним их с Сахалина, если теперь будет заключено только принципиальное соглашение, я ухватился за это и сказал им, что, если бы они представили подробную справку о состоянии работ и согласились бы с моей формулой II , я тогда бы попросил Москву, чтобы она разрешила принять «меры сохранения»...

Г.В. Чичерин – в Политбюро ЦК РКП по поводу переговоров с Японией о концессиях. 21 июня 1924 г.

Для сдачи нефти первая альтернатива: смешанное общество — треть наша, треть японцы, треть американцы (в высшей степе[1]ни сомнительно согласие на это Японии). Вторая альтернатива: сдать японцам около 40% выясненных ресурсов нефти на 50 лет; разграничение будет произведено паритетной смешанной комиссией; обе стороны обязуются сообщить друг другу все имеющиеся данные геологические, по бурению и т.п. Долевое отчисление с валовой добычи 10 %, а при фонтанной нефти — 40 % валовой добычи. Для концессий на уголь те же условия, но долевое отчисление — 5% валовой добычи. Можно также сдать часть леса. Сдать не больше одной трети ресурсов угля и, притом, не сдавать уголь близ узкой части пролива...

Страницы

Подписка на Чичерин Г.В.