Поиск по документам XX века

Loading

Вторая мировая

Вторая мировая война охватывает период времени с 1 сентября 1939 года по 2 сентября 1945 года. С 22 июня 1941 хронологически совпадает с Великой Отечественной войной. Описанию Великой Отечественной войны посвящены тысячи публикаций, в частности см. многотомник История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 в шести томах. М., 1960-1965. 

Протокол допроса адмирала Г. Гузе. 26 июня 1947 г. Москва.

В начале февраля 1941 года я был вызван в Берлин на совещание, созванное Верховным командованием германского военно-морского флота, где, помимо меня, присутствовали второй адмирал Денш, вице-адмирал Шрадер, мой второй адмирал — контр-адмирал Слефогт, а также начальник Общего морского управления Верховного командования германским военно- морским флотом вице-адмирал Варцехер и военно-морские офицеры-строители. На этом совещании обсуждался вопрос об устранении вызванных войной трудностей подготовки и расквартирования военно-морского состава побережья. По поручению гросс-адмирала Редер совещанием руководил вице-адмирал Варцехер.

Протокол допроса генерал-лейтенанта В. Окснера. 25 июня 1947 г.

Зимнее наступление на Москву началось 1 октября 1941 года из района Ельня. Я был тогда командиром 62-го пехотного полка 7-й пехотной дивизии 194. Вплоть до гор. Верея дивизия находилась в резерве армии *, номера точно не помню. Под Вереей дивизия была послана в бой. Мой 62-й полк взял Верею примерно 10 октября 1941 г. Затем полк направился на Городское, которое уже было занято. Из Городское мой полк снова шел впереди по направлению Смоленск-Москва, не доходя до шоссе примерно 10 км, после чего пошел на правом фланге дивизии до озера, название не помню, где и остановился 2-3 декабря 1941 г. Здесь мой полк был 3-4 дня и затем переброшен на берег реки Москва севернее шоссе. Это было 12-13 декабря 1941 г. В этой позиции на р. Москва с левым флангом в м[естечке] Нетчерово полк был [до] 1-12 января 1942 года, после чего отступил по направлению Можайска. 14-15 [января 1942 г.] мы через Можайск вышли в район южнее города, заняв оборону с левым флангом на шоссе и с правым флангом севернее Борисова. В этой позиции и с 62-м и 61-м полками, которыми я командовал, были в обороне три дня с 16 по 19 января, после чего полк отступал параллельно шоссе по южной стороне до района юго-восточнее гор. Гжатск.

Протокол допроса генерал-лейтенанта В. Окснера. 18 июня 1947 г.

По убеждениям я — немецкий социалист, но не национал-социалист. С программой национал-социалистической партии я был и остаюсь согласен не полностью. Я согласен с программой национал-социалистов в пункте улучшения жизненного уровня рабочих. В вопросах улучшения немецкой расы, в частности в пункте запрещения браков больных со здоровыми, преступников с честными людьми, я был согласен, что преступники и душевнобольные стерилизовались, чтобы не размножаться, даже я был согласен с вопросами выселения из Германии [граждан] еврейской национальности, однако с их имуществом, я всегда высказывался против погромов евреев. Членом национал-социалистической партии я никогда не был. С национал-социалистами я не согласен в пункте завоевания и покорения других народов и государств. Я даже не знал о планах завоевания других народов и планах их уничтожения, и если узнал, то был бы против этого.

Письменные показания Отто Олендорфа от 24 апреля 1947 об организации айнзацгрупп

Айнзацгруппы для восточной кампании (Россия 1941) появились в результате соглашения между начальником полиции безопасности и службы безопасности с одной стороны, начальниками верховного главнокомандования вооружённых сил и высшего командования армии с другой. Насколько я его помню, данное соглашение было подписано Гейдрихом и представителем высшего командования армии. На основе данного соглашения между начальником полиции безопасности и службы безопасности, верховное главнокомандование вооружённых сил и высшее командование армии, айнзацгруппам поручалась политическая безопасность фронтовых районов, которая, до времени русской кампании являлась ответственностью самих армейских частей. Секретная полевая полиция должна была заниматься только безопасностью внутри войск, к которым она была придана...

Письменные показания Хайнца Германа Шуберта от 4 февраля 1947 г.

Прибыв в Николаев в октябре 1941 я явился на совещание с группенфюрером Отто Олендорфом, который тогда был начальником айнзацгруппы D. Ещё десять человек прибыли на это совещание на транспорте вместе со мной. Целью совещание было то, что Олендорф хотел найти на некий пост подходящего человека. Никто из нас не хотел быть руководителем айнзацкоманды. Мы были делегированы в различные подразделения, большинство из них направили в айнзацкоманды, в то время как я остался при штабе. Мы только знакомились с работой айнзацгрупп, айнзац – и зондеркоманд после поступления в эти подразделения. Покидая Берлин, нам не говорили о деятельности этих подразделений. Я стал адъютантом Олендорфа...

Протокол допроса генерал-майора О. фон Нидермайера. 30 сентября 1946 г.

В 1905 году, по окончании гимназии, я добровольно поступил на службу в германскую армию в качестве юнкера. До лета 1912 года командовал взводом 10-го Баварского артиллерийского полка и одновременно со службой в армии с 1907 по 1912 год проходил курс обучения на вечернем отделении университета по факультету географии, этнографии и геологии. С 1912 по 1914 год был в научной экспедиции в Иране, после чего совершил путешествие по Индии, Аравии, Египту, Палестине, Сирии и Турции. В Первую мировую войну в составе 10-го артиллерийского полка в должности командира батареи участвовал в боях на Западном фронте. С ноября 1914 по 1916 год руководил экспедицией в Иране и Афганистане, предпринятой по заданию германского Генштаба с целью организации там повстанческого движения против англичан...

Протокол допроса генерал-лейтенанта Г. Краппе. 24 марта 1946 г.

Вопрос: Кто из руководящих лиц венгерского правительства и армии принадлежал к сторонникам активной прогерманской политики? Ответ: К лицам, принадлежащим к прогерманской ориентации, стоящим за теснейший союз Венгрии с гитлеровской Германией, принадлежали, прежде всего: министр Верхневенгерских районов полковник Ярош *, руководитель парламентской оппозиции Имреди, руководитель движения «Скрещенные стрелы» Салаши и его сторонники. Из венгерской армии к таким лицам от-носились, прежде всего, начальник венгерского Генерального штаба генерал пехоты Верт и начальник Оперативного отдела Генштаба полковник Ласло. Вопрос: Какую роль играл Верт в установлении тесных взаимоотношений с Германией при проведении агрессивных войн Венгрии против Югославии и Советского Союза? Ответ: Деятельность генерала Верта была направлена на установление самых тесных взаимоотношений между венгерской армией и германскими вооруженными силами, на организацию взаимной поддержки, обмена военным опытом и данными об организации, обмене офицерами и совместной работе венгерской и германской разведок. Практически это вело к полному подчинению венгерской армии интересам германских вооруженных сил...

Протокол допроса генерал-лейтенанта Э. фон Куровски. 31 января 1946 г.

Вопрос: Вы признаете, что, согнав в Озаричские лагеря более 10 000 человек, нетрудоспособных женщин, стариков, где они находились на открытой площади от содержания их на холоде, создавали среди них большую смертность? Ответ: Да, признаю, что заключенные в Озаричских лагерях дети, нетрудоспособные женщины, старики в состоянии их истощения и заболеваемости сыпным тифом от содержания на холоде умирали в большом количестве. Причинами такой большой смертности являлись созданные нечеловеческие условия для заключенных, т.е. содержание на холоде, голодными и без оказания медицинской помощи. Вопрос: Вы подтверждаете, что [пребывание] в лагерях сыпнотифозных больных, вместе с истощенным и нетрудоспособным населением, находящимся в антисанитарном состоянии, вызвало быстрое распространение и заражение сыпным тифом среди заключенных — здоровых детей?

Протокол допроса генерал-лейтенанта Э. фон Куровски. 17 января 1946 г.

До войны между Германией и Советской Россией мне ничего неизвестно было о военных планах против России. Как я уже узнал с началом военных действий, агрессивные планы Гитлера и германского правительства, направленные против Советского Союза, были разработаны за несколько лет до войны, подтверждением могут служить имевшиеся у меня разговоры с начальником штаба 4-й армии генералом фон Бернут * в декабре 1941 г. или в январе 1942 г. в штабе 4-й армии после первого отступления от Москвы, в районе Мосальск-Сухиничи, который мне сообщил, что после оккупации Германией Чехословакии во время обеда, данного фюрером немецким генералам в его штаб-квартире в 1939 г., на заданный вопрос Гитлеру одним из участвующих на обеде офицеров: «Что будет с нашими старыми колониями?» — он ответил: «Наши колонии находятся на Востоке».

Собственноручные показания генерала артиллерии Г. Вейдлинга. 10 января 1946 г.

Насколько мне известно, приказ о расстреле войсками политработников Красной Армии немедленно после их пленения был отдан Гитлером в первые же дни похода на Россию. Я лично, как командир артиллерии при 40-м танковом корпусе 123, начал принимать участие в боевых действиях в России только в конце июля 1941 года (Великие Луки). Так как я не был командиром данного соединения, то я не могу сказать, как выполнялся этот приказ в отдельных случаях в первые месяцы участия в боях 40-го танкового корпуса. Я знаю только, что отрицательное отношение к этому приказу со стороны личного состава подразделений все более усиливалось. Но, бесспорно, расстрелы имели место! Количество расстрелов зависело от отношения к этому приказу командиров. Когда я 2-го января 1942 года принял командование 86-й пехотной дивизией 124, передо мной сразу же встал вопрос, должен ли выполняться этот приказ Гитлера. Мой предшественник, генерал-лейтенант Виттгёфт*, вскоре после поступления приказа Гитлера, отдал приказ политработников, как и всех остальных военнопленных, отправлять в лагери военнопленных. Я оставил этот приказ Виттгёфта в силе.

Собственноручные показания генерал-лейтенанта Э. фон Куровски. 8 января 1946 г.

На совещании в начале марта 1944 года у командующего XXXV корпуса генерала Визе (может быть, генерала Хоссбах, командира 52-го танкового корпуса) о сборе гражданского населения и переправке его в русские области нас ознакомили с приказом командующего 9-й армией генерал-полковника Харпе. В этом приказе было указано, что 10 ООО человек при предстоящем отступлении мы должны переправить в русские области. Это касается только нетрудоспособных женщин, стариков, детей и больных. Я помню, что о сборе сыпнотифозных больных особенно было указано к исполнению. Сборные лагеря не должны находиться в населенных пунктах, а на свободном поле и организованы в простой форме.

Собственноручные показания генерал-лейтенанта Э. фон Куровски. 30 декабря 1945 г.

С самого начала военного похода против России я был начальником штаба ХХХХ танкового корпуса, командующим генералом которого был генерал танковых войск Штумме. Штаб сначала в бой не был введен, находился еще в резерве. И я не помню, чтобы штаб получал последний приказ, по которому расстреливались все советские политические руководители. Этот приказ мы не получили лишь потому, что тогда мы еще находились в г. Вена. Но содержание этого приказа мне известно. Я знаю, что он проводился в действие всеми войсками в сентябре 1941 г., подчиняющимися корпусу. Это было в боях под гор. Великие Луки. При штабе корпуса допрашивался один политрук Красной Армии, отставший от своей части, а потом был расстрелян капитаном Кандуч из 1 -ц.

Собственноручные показания генерал-лейтенанта Э. фон Куровски. 26 декабря 1945 г.

Из актов обвинения Нюрнбергского процесса, направленного против преступников войны, мне стало известно, что это относится и к пунктам обвинения по делу мест[ечка] Озаричи. Без требования следователя и совершенно добровольно я заявляю следующее. С самого начала марта месяца 1944 г. 110-я пехотная дивизия занимала с правого фланга оборонительную позицию, которая проходила на расстоянии 3 км от мест[ечка] Озаричи. Командиром 110-й пех[отной] дивизии был я. Вправо от меня находилась 296-я пех[отная] дивизия под командованием генерал-майора Кульмер. Обе дивизии находились в подчинении 52-го танкового корпуса, командующим генералом которого был генерал танковых войск Хоссбах. Но вероятно, что обе дивизии входили в состав XXXV армейского корпуса, которым командовал генерал пехоты Визе. Точно не могу сказать потому, что я получил контузию, поэтому способности моей памяти ухудшились. Фронт вокруг [местечка] Озаричи был образован в дугообразную форму, которая мало была выгодна для обороны.

Протокол допроса генерал-лейтенанта Э. фон Куровски. 25 декабря 1945 г.

Я родился в гор. Штеттин — Германия. Отец мой, Эбергард фон Куровский, был генералом от инфантерии (пехоты), принимал участие в Первой империалистической войне, командуя немецкой дивизией, умер в 1927 году. Мать моя, Ольга фон Мартене происходит из семьи генерала прусской армии, в момент моего пленения проживала с моей семьей в городе Эльбине *. До Первой империалистической войны родители имели капитал в 225 000 марок, но после инфляции сбережений осталось только на сумму 20 000 марок. Образование: в 1914 году окончил 8 классов гимназии в гор. Кобленц, в 1921-[ 19]22 гг. посещал 3 семестра Высшей технической школе в гор. Шарлоттенбург, с 1929 по 1932 годы был слушателем Военной академии генерального штаба в гор. Берлин и закончил ее со званием капитана. Женат на дочери высшего чиновника финансового управления в гор. Берлин — Эрике, урожд[енной] фон Дюлонс, до моего пленения проживала в гор. Эльбинге. Сын, Удо, 1923 года рождения, убит на итальянском фронте, сын Гернот — 1925 г[ода] рождения, курсант военной кавалерийской школы в гор. Бромберге, сын Эбергард — 1928 года рождения, находится в фолькештурме в Восточной Пруссии, дочь — Роза, 1926 г[ода рождения], работала практикантом-агрономом в одном из имений в провинции Шлезвиг-Гольштейн. По наследству я получил от родителей капитал в сумме 50 000 марок.

Собственноручные показания полковника X. Кичмана. 27 декабря 1945 г.

Германское правительство и Верховное командование германских вооруженных сил совместно с правительством Финляндии и Генеральным штабом финской армии, задолго до 22 июня 1941 года, вели тайные переговоры и подготовляли нападение на Советский Союз. О подготовке к вторжению германской и финской армии на территорию Советского Союза мне стало известно при следующих обстоятельствах: в октябре 1941 года по прибытии в Хельсинки на должность заместителя германского военного атташе я имел беседы с майором фон Альбедилл, помощником германского военного атташе, ранее работавшим в отделе атташата Генерального штаба сухопутных сил Германии.

Страницы

Подписка на Вторая мировая