Поиск по документам XX века

Loading

Запись беседы временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова с заведующим восточноевропейской референтурой отдела экономической политики министерства иностранных дел Германии К. Ю. Шнуре. 26 июля 1939 г.

Запись беседы временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова с заведующим восточноевропейской референтурой отдела экономической политики министерства иностранных дел Германии К. Ю. Шнуре

26 июля 1939 г.

Помимо того что отмечено в общем дневнике, Шнурре развивал следующие мысли по вопросу об улучшении германо-советских отношений.

Руководители германской политики исполнены самого серьезного намерения нормализовать и улучшить эти отношения. Фразу Вайцзеккера о «лавке, в которой много товаров»{{ * См. док. 384. }} надо понимать в том смысле, что Германия готова предложить СССР на выбор все что угодно — от политического сближения и дружбы вплоть до открытой вражды. Германия открывает дверь для разговоров на эту тему. Понимая, что сейчас все державы стоят на распутье, определяя, на какую сторону стать, Германия не желает, чтобы создалось представление, будто она не исчерпала возможностей сблизиться с СССР в столь решающий момент. Она дает СССР эту возможность, но, к сожалению, СССР на это не реагирует.

Вайцзеккеру мы ничего не ответили, Шуленбург, беседуя с Молотовым {{** См. док. 442.}}, также не получил от последнего определенного ответа. Между тем он конкретно ставил вопрос, предлагая, например, продление или освежение советско-германского политического договора, который, если в него вчитаться, предоставляет большие возможности для сближения.

Я спросил Шнурре, вполне ли он уверен, что все вышесказанное является не только его личной точкой зрения, но отражает также настроения высших сфер.

Неужели Вы думаете, ответил он, что я стал бы говорить Вам все это, не имея на это прямых указаний свыше? Далее он подчеркнул, что именно такой точки зрения держится Риббентроп, который в точности знает мысли фюрера.

На мое замечание, что у нас нет уверенности в том, что намечаемое изменение германской политики носит серьезный, неконъюнктурный характер и рассчитано надолго вперед, Ш[нурре] ответил:

— Скажите, каких доказательств Вы хотите? Мы готовы на деле доказать возможность договориться по любым вопросам, дать любые гарантии. Мы не представляем себе, чтобы СССР было выгодно стать на сторону Англии и Польши, в то время как есть полная возможность договориться с нами. Если у Советского правительства есть желание серьезно говорить на эту тему, то подобное заявление Вы сможете услышать не только от меня, а от гораздо более высокопоставленных лиц. Я лично был бы очень рад, если бы мне удалось поехать в Москву, где смог бы развить эти мысли в беседе с вашими руководителями.

В ответ на мое упоминание о германской экспансии в Прибалтику и Румынию Ш[нурре] сказал:

— Наша деятельность в этих странах ни в чем не нарушает ваших интересов. Впрочем, если бы дело дошло до серьезных разговоров, то я утверждаю, что мы пошли бы целиком навстречу СССР в этих вопросах. Балтийское море, по нашему мнению, должно быть общим. Что же касается конкретно Прибалтийских стран, то мы готовы в отношении их повести себя так, как в отношении Украины. От всяких посягательств на Украину мы начисто отка зались (исключая части, входившие ранее в состав Австро-Венгрии, относительно которых положение неясно). Еще легче было бы договориться относительно Польши...{{ * Многоточие в документе.}}

Чувствуя, что беседа начинает заходить слишком далеко, я перевел ее на более общие темы, заговорив о германских аспирациях на Украину и вообще Россию, изложенных в «Майн кампф», где Англия мыслится как союзник Германии.

— Фюрер не отличается упрямством, но прекрасно учитывает все изменения в мировой обстановке. Книга была написана 16 лет тому назад в совершенно других условиях. Сейчас фюрер думает иначе. Главный враг сейчас — Англия. В частности, совершенно новая ситуация в Восточной Европе создалась в результате краха германо-польской дружбы. Эта «дружба», и ранее бывшая крайне непопулярной в народе, рассыпалась в течение буквально суток. От Данцига мы не откажемся — это можно усмотреть хотя бы из «Майн кампф».

— Ну, а если Польша, скажем, уступит Данциг? Ведь тогда «дружба» может возобновиться и, следовательно, политика в отношении СССР снова изменится в худшую сторону?

— Этого не будет. Восстановиться германо-польские отношения уже не могут. Они расстроились непоправимо.

Я спросил Шнурре, почему он считает невозможным восстановление дружбы между Германией и Англией.

— Потому что Англия никогда не согласится уступить нам ни клочка из своих богатств, никогда не согласится вернуть нам отоб ранные у нас колонии.

Далее Шнурре в качестве примера изменчивости внешней политики за последнее десятилетие привел в пример Италию.

— Уже после прихода Гитлера к власти Муссолини произносил резкие речи против Германии, утверждал, что, по сравнению с итальянцами, мы — варвары. Работая в Венгрии, я особенно отчетливо видел, как энергично дипломатия Муссолини работала против Германии. Но прошло несколько лет — и создалась «ось». Мы считаем, что СССР и сейчас может стать на путь сближения с Германией и Италией, подобно тому как это имело место в так называемый рапалльский период 101. Этому способствует и то обстоятельство, что Германия и Италия хотя и боролись с коммунизмом, но настроены антикапиталистически, стремясь всячески ограничить влияние крупных концернов и фирм, поставив их на службу интересам народа, общества. Наши крупные капиталисты потеряли влияние, Вы можете убедиться в этом, поговорив с любым директором «Сименса», «ИГ Ф[арбен] индустри» и вообще любого крупного предприятия.

Уклонившись от дискуссии на эту тему, я затронул вопрос о Японии, сказав, что мне не вполне ясно, почему Германия пошла на дружбу с Японией, несмотря на то что Китай имеет емкий рынок и огромные запасы необходимого Германии сырья, в то время как дружба с Японией, так же как и с Италией, ничего экономически ценного Германии не даст.

На это Шнурре ответил очень неохотно, как бы давая понять, что мой вопрос попал в больное место.

— Дружба с Японией — факт. Но мы считаем, что это не является препятствием для установления дружественных отношений между СССР и Германией. К тому же нам кажется, что отношения между СССР и Японией также могут измениться к лучшему.

В дальнейшем Шнурре повторял в разных вариациях прежние доводы о желательности сближения СССР и Германии, о необходимости начать разговоры на эту тему, поскольку момент сейчас для этого исключительно благоприятный и упущенная ситуация может не повториться. На мои замечания о том, что эти мысли мне приходилось затрагивать в разговорах с германскими деятелями ранее, в течение первых двух лет своего пребывания в Германии, но тогда они ни малейшего сочувственного резонанса не находили, Шнурре не нашел другого ответа, кроме:

— Но теперь вы видите сами, что сочувственный резонанс с нашей стороны обеспечен. Наоборот, сейчас мы не находим резонанса у вас.

Я сказал, что всю беседу не премину подробно сообщить в Москву, но предупредил, что все мысли, развивавшиеся Шнурре, настолько новы и необычны в устах германского официального лица, что я не могу с уверенностью сказать, что в Москве отнесутся к ним вполне серьезно. Память об открыто враждебной политике, проводившейся и провозглашавшейся Германией в отношении нас еще несколько месяцев тому назад, настолько свежа, что обнадеживать Шнурре я не решаюсь. Но, разумеется, я передам эту беседу в Москву возможно более полно и точно и не сомневаюсь в том, что она, как и все предыдущие беседы на эту тему, не пройдет бесследно, хотя придавать ей решающее значение я не могу.

Шнурре удовольствовался этим, прося сообщить, если из Москвы поступят какие-либо конкретные указания на этот счет, с тем чтобы можно было возобновить беседу в более определенных формах.

Г. Астахов

АВП СССР, ф. 011, oп. 4, п. 27, д. 59, л. 191 — 195.

Здесь печатается по кн.: Год кризиса. 1938-1939. Документы и материалы в двух томах. Составитель МИД СССР. 1990. Документ № 503.

Электронная версия документа перепечатывается с сайта http://katynbooks.narod.ru/

Примечания


101^ Согласно договору, подписанному в Рапалло 16 апреля 1922 г., между РСФСР и Германией восстанавливались дипломатические отношения: обе стороны отказывались от возмещения военных и невоенных убытков; Германия признавала национализацию германской собственности в РСФСР; предусматривалось развитие экономических связей между двумя странами на основе принципа наи большего благоприятствования (Документы внешней политики СССР. М., 1961. Т. 5. С. 223-224).— 1—409; 2—41, 138, 178.

Дата документа: 
1939.07.26

Страна и регион:

Дата: 
26 июля, 1939 г.