3. Вопрос о прогрессе

3. Вопрос о прогрессе

Под прогрессом здесь понимаем не только декларативные усилия продвинуть вперед экономическую, социальную и культурную жизнь отдельного человека, поднять на более высокий уровень его быт, предоставить большую возможность пользоваться общими достижениями науки, культуры и материальной цивилизации. Под прогрессом здесь понимается то,

[260]

что уже реально сделано для повышения, улучшения и совершенствования общего уровня жизни всего национального сообщества.

Вопрос прогресса в бывшей независимой Литве стоит в противоречивом свете и поэтому разбирается с двух точек зрения.

Отвоевав свободу и восстановив независимое государство, литовский народ в очень трудных условиях должен был организовать и построить свое новое будущее. Учитывая небольшое число жителей и имеющиеся материальные ресурсы, литовский народ за двадцать лет независимой жизни сделал очень много в целом ряде областей хозяйственной жизни: производство было увеличено в несколько раз, организованы и расширены совершенно новые отрасли производства. Восстановлены, разрушенные войной, города и поселки. Появились десятки тысяч новых сельских хозяйств, окультурены большие площади заброшенных земель, материальный уровень жизни жителей деревни, имею ввиду наследие царского гнета, вырос в несколько раз. Расширено общее просвещение, развивалось и углублялось высшее образование, печать, литература, художественное, музыкальное и театральное искусства. Были созданы кадры литовской администрации, интеллигенции, начали формироваться сословия литовских предпринимателей, свободных профессий. Выращена многочисленная армия. По всей стране разветвилась сеть политических, хозяйственных и культурных обществ и организаций.

Невозможно в нескольких словах даже упомянуть обо всем этом. Коротко следует подчеркнуть, что литовский народ своим трудом доказал способность проявить себя передовым, творческим, трудолюбивым и здоровым европейским народом. Тем самым он с лихвой оправдал восстановление своего государства и бесспорно подтвердил всему миру, что по праву занимает место среди других цивилизованных народов этой земли.

Однако, мы, литовцы, среди своих, наряду с этим положительным мнением, совершенно обоснованно спрашивали: является ли наше социальное и культурное развитие таким, что можем им удовлетвориться, достаточно ли прилагаем усилий, отдаем свои способности и умение, используем ли все свои доступные нам возможности?

На этот вопрос отвечали тогда и отвечаем сейчас определенно отрицательно. Нет. Грызущиеся между собой партии слишком часто упускали из виду дальнейшее и более широкое развитие нашей страны. Никогда не сумели (и все из-за этих партийных или мировоззренческих флажков) сплотить в единый труд все творческие литовские усилия. Ряд областей был запущен. В экономической жизни государство литовцу помогало совсем

[261]

слабо, а паразитизм чужестранцев берегло. Новая буржуазия вырастила, зачастую нечистоплотными методами, несколько десятков вампиров за счет других слоев народа. Социальное выравнивание между различными областями государства и сословиями не было достигнуто и к этому не очень и стремились. Творцы национальной культуры, работники областей культуры, по сравнению с другими пронырливыми корыстолюбцами в экономике, были действительно на положении пасынков.

Было много недовольных людей. И не потому, что вечное недовольство является свойством каждого творческого человека, а потому, что слишком большая роскошь одних означала бедность для других, а в общем сотни тысяч детей литовского народа не могли жить как подобает нашему европейскому народу.

Важнейшей причиной нашего слишком медленного развития, кроме уже упомянутых, является то, что ни один режим не имел ясной и конкретной культурной и социальной программы, поэтому недостаточно развивал позитивное (положительное) всеобщее национальное культурное творчество, политику социальной справедливости и социального обеспечения.

Режим последнего десятилетия по некоторым вопросам высказывал и современные, здравые мысли. Однако у него не было программы национальной культурной политики, он бросался в разные стороны и тонул в противоречиях. В социальной же области, несмотря на общие красивые декларации, все время оставался на позициях отсталого либерализма: пестовал плутократов, богатых господ, распределял несправедливо, должным образом не учитывал интерес развития всего национального сообщества.

Даже имея в своих руках большие творческие возможности литовского народа, каждый согласится, что в области социального и культурного развития все же сделано слишком мало. Может кому жизнь после большевистского потопа и казалась идеальной, но нам, борющемся за новую свободную Литву, грезятся более широкие горизонты.

[262]