Шингарёв А. И. О законопроекте о приступе к сооружению Амурской железной дороги распоряжением казны и за её счёт (Из стенограммы заседания 24 марта 1908 года)

Шингарёв А. И., фракция кадетов.

Господа члены Государственной Думы! Вопрос об Амурской дороге несравненно шире вопроса о той Амурской долине и той полосе нашей земли, по которой эта дорога пойдёт. Этот вопрос, господа, развёрнутый во всю ширь, для меня представляется вопросом первейшей государственной важности, который должен определить наши строительные работы на долгие годы. Решите ли вы его в ту или иную сторону - он предрешает, повторяю, наши работы на много и много лет. Дело в том, что здесь не может быть, конечно, и речи, и вопроса о том, наша или не наша Восточная Сибирь. Я думаю, что здесь не найдётся ни одного члена Государственной Думы, который ответил бы отрицательно. Конечно, Восточная Сибирь наша и нашей должна остаться, все дело только в том, какие условия должны быть созданы для того, чтобы она таковою осталась. (Голос справа: "Автономия!")

В высокой степени пессимистическая нота прозвучала сейчас в речи защитника этой дороги графа Уварова. Если бы я стоял па его точке зрения, я считал бы почти уже потерянной Восточную Сибирь, я думал бы, что, что бы вы там уже ни делали, она уже почти не ваша. Он говорил нам о том, что, мол, что же делать - риск, попробуем построим. Нет, говорю я, вопрос о сохранении Восточной Сибири несравненно сложнее и глубже, и мы должны его изучить во всю его государственную ширь. К несчастью, вначале этот вопрос, господа, по-моему, был поставлен не совсем правильно. Возник он ещё в 1906 году, 26 июня 1907 года было издано по ст. 87 повеление о начале постройки, но ещё раньше, 13 июня 1906 года, журнал Совета министров говорил о необходимости начала изысканий, о необходимости этой дороги и удостоился Высочайшего утверждения. Словом, это было во время работы ещё Первой Государственной Думы. А затем? Затем проходит долгий промежуток времени. Министр путей сообщения заявил нам, что они спешили внести на рассмотрение народных представителей этот вопрос, но во Вторую Государственную Думу он попал только 22 мая, за 10 дней до её роспуска. Очевидно, в срок, который оставался для её работы, вопрос не мог бы быть рассмотрен (голос: "Кто же это знал?"), ибо, как вы знаете, 5 месяцев уже прошло со времени начала нашей работы, а мы только сегодня приступили к рассмотрению вопроса об Амурской дороге. А затем, после роспуска Думы, появился указ, изданный по ст. 87. Таким образом, сложный, громадной важности государственный вопрос, вопрос, по-моему, во многих отношениях спорный, вопрос, захватывающий государственные средства на долгий ряд лет, был почти предрешён без учёта мнения представителей страны.

Но это ещё бы не беда, если бы этот вопрос действительно не представлялся нам во всех отношениях проблематичным. Какую сторону его вы ни возьмёте, вы можете ставить только вопросы, вопросы и вопросы: колонизационный, стратегический, экономический, финансовый - это всё вопросы, и вопросы весьма спорные. Здесь была указана разница взглядов относительно возможности колонизации этого района. Я не буду подробно говорить об этом, укажу только, что покойный академик Коржинский говорил о том, что во многих частях Амурская область надолго, если не навсегда, останется недоступной для колонизации. Почти того же мнения держался Крюков, того же мнения держался и наш маститый географ Семёнов. Я знаю, что есть исследователи, придерживающиеся и других взглядов, я знаю, что есть в высокой степени оптимистический в этом отношении взгляд Кауфмана, я знаю, что последние данные Хабаровского съезда и последующие исследования говорят о возможности земледелия в этих районах, но, господа, всё это данные, всё это мнения, то друг другу противоречащие, то неполные, недостаточные, и даже в нашем официозном органе один из авторов статей об Амурской железной дороге кончает своё заключение следующими словами: "Полстолетия владеем мы краем, - говорит он, - и теперь с большой натяжкой можно сказать, приведя все эти данные, мы знаем об этой стране твёрдо только то, что ничего не знаем". Пусть это слишком односторонний вывод, пусть это мнение не совсем правильное, одно несомненно, что вопросы колонизационные в данной области весьма недостаточно освещены, нет никакой надежды на то, чтобы об этом вопросе в данное время мы с полной лёгкостью могли бы сказать: да, это область для русского колонизатора, для громадной волны поселенцев, которые там будут оседать, создадут там базу и культурную, и стратегическую.

Наши поселенцы, господа, наша колонизация далеки от совершенства. Тот край, куда они идут, - Приморская и Южно-Уссурийская области Дальнего Востока - край своеобразный, совершенно с особыми климатическими условиями, край, в котором всё хозяйство должно пережить полный переворот, к хозяйству которого совершенно непривычен исконный русский земледелец. В этом крае, господа, в Амурской области, как было уже указано, чрезвычайно низкая температура зимой и сравнительно высокая - летом при обилии дождя. Отсутствие озимых посевов (а в яровых наблюдается очень нередко порча хлебов так называемыми паразитами "пьяных хлебов") делает земледелие весьма затруднительным. Даже скот там в данный момент является элементом страдающим и скотоводство не в состоянии как следует развиваться. Мы имеем указания Унтербергера и других, что лошади плохо выносят тот климат, скоро мельчают и почти не дают потомства. Коровы почти без молока. Мы знаем, что в Южно-Уссурийской области, там, где растёт виноград, плодоводство, к сожалению, не может привиться, и дикие яблони дают плоды величиною с рябину, а вишни - величиною с горох. Мы видим край с такими своеобразными условиями климата, к которым может приспособиться только культурный, с сильной энергией поселенец, вооружённый знаниями, вооружённый самостоятельностью и настойчивостью. Положа руку на сердце, можем ли мы считать, что наши русские поселенцы именно таковы? К несчастью, к нашему глубокому несчастью, этого нет и нет. Борясь с суровой незнакомой природой, не умея приспособить своего хозяйства к условиям, совершенно для них необычным, новым, не вооружённые знаниями, не развитые в смысле самодеятельности, они испытывают там величайшие затруднения.

В той брошюрке, господа, которая написана недавно бывшим там лицом, который принимал участие в постройке заводов для канонерок, в сообщении Чикалёва, посмотрите, что говорится о давно живущих там, на побережье Амура, казаках: "Земли много, край богатый, а живут тесно, в грязных хатах, плохо построенных, с дырявыми крышами, едят плохо, без огородов, не посажено никаких деревьев, нет домашней птицы, нет овощей; живут на реке, а рыбы достать нельзя". Теперь возьмите вы другое - возьмите поселение в Южно-Уссурийском крае: приходящие туда крестьяне, встречаясь с совершенно незнакомыми условиями существования и земледелия, предпочитают отдавать свою землю в аренду, корейцы и китайцы арендуют их землю, их же собственные запашки весьма невелики. Обратите внимание, господа, на то, что рядом с этими областями такие же чужие области тамошними аборигенами заселены чрезвычайно густо. Вспомните о том, что в Японии плотность населения достигает 110 человек и больше на квадратную версту, а в центральных провинциях Китая - 160, даже в Северной Маньчжурии - 6 человек с лишком на квадратную версту, и вспомните, что вся Российская Империя с её центром имеет тоже только 6 человек на квадратную версту, а Амурская и Приморская области - 2-3 человека на квадратную версту. Вы вспомните, что по соседству живут люди, давно привыкшие к климату и почве, приспособившиеся к условиям земледелия и ко всем явлениям края, живут более сильно и густо, и тогда вы поймёте, что наша колонизация в этом районе встретит непреодолимые, почти стихийные трудности.

Вам говорят, и тот же Чикалёв об этом говорит, что край Приамурский уже наводнён китайцами. Китайцы — рабочий элемент, они землекопы, ломовые извозчики, плотники, носильщики, штукатуры, маляры; в крае очень много японцев, и даже военному ведомству пришлось воспользоваться их услугами, и когда производились изыскания озёр в устьях Амура, как оказалось, проводником был японец. Так говорит исследователь, бывший там минувшим летом. А в таких условиях, господа, вести не только колонизацию, но и конкуренцию с местным народом в высокой степени затруднительно. И вот если вы спросите меня, как же я полагаю необходимым сохранить за Россией Дальний Восток, что же я полагаю необходимым сделать, чтобы этот Дальний

Восток навсегда остался русским владением, то я должен буду ответить совершенно определённо: только не тем путём, который предположен комиссией по обороне и комиссией путей сообщения. (Голоса: "А чем, каким другим путём?") Я буду иметь честь изложить пред вами тот план, который, по-моему, защитит наши дальние окраины. Я убеждён, господа, что только та окраина имеет тесную связь с государством, только та окраина сильна, которая имеет сильный и могучий центр, центр культурный, центр, вооружённый и капиталом, и знанием, и энергией его населения. Если вы поставите передо мной задачу, - в самом деле, каким же образом создать всё это у нас? - я должен буду сказать, что, если вы хотите действительно защищать не только русскую окраину, а и вообще Россию, вы должны поставить на первое место все те мероприятия, которые, я лично думаю неизбежны и необходимы для поднятия сил и мощи нашего великорусского центра. Ведь всё, что было недавно, все работы, которые привели к оскудению центра в начале 1900-х годов, - всё это подтверждает, что центр этот обеднел, захирел, что центр этот нищ, некультурен, что энергия его населения не в состоянии вывести его из того положения, при котором он требует кормёжки за государственный счёт. Можно ли с таким центром вести масштабную, чисто военную политику?

Господа, чтобы защищать наш Дальний Восток, мы должны быть сильны на западе и в центре. Если мы будем пренебрегать интересами народа, если мы будем по-прежнему учитывать гроши на его образование, если мы по-прежнему не будем развивать его самостоятельность, не будем давать ему возможность полного самоуправления и свободного самоопределения, мы никогда не будем сильны. Говорят, главнокомандующий в минувшую войну обмолвился фразой, что в настоящее время войны ведутся народами. Я не знаю, была ли сказана такая фраза или нет, но она глубоко верна - без народа войны быть не может, а для войны народ должен быть сильным, культурным, энергичным и самостоятельным. Вот пока вы этих условий не создали, до тех пор я лично не могу говорить о защите нашей дальневосточной окраины. Я боюсь, господа, что мы вновь можем пережить величайшее наше государственное народное несчастье - Мукден и Цусиму. Пока вы не докажете мне, что их быть не может, до тех пор нашу военную защиту я не считаю защитой.

Если вы обратитесь к политике тех стран, которые охраняют свои дальние владения, которые колонизуют на пространстве почти всего света огромные отдельные районы, вы увидите любопытную вещь. Погибла испанская колонизация, погибли испанские колонии, а центр Испании оставался нищим и невежественным. Английская же колонизация развилась в пышную, сильную культуру. Если вы вспомните, что такое Северная Америка, что теперь Канада, что теперь Австралия и Новая Зеландия, вы припомните вообще англосаксонскую культуру. На Англии лежит только три исторических ошибки: Ирландия, которая до сих пор голодает, Индия - там голод ужаснее, чем у нас, и Северная Америка в прошлом, которая от Англии отпала. И вот я думаю, что только сильный культурный центр, который развил свои хозяйственные потребности, который удовлетворил культурные потребности своего народа и дал ему возможность человеческого существования, который вывел его на широкую дорогу прогресса и свободного самоуправления, только такой центр в состоянии защищать свои отдалённые владения, и если мы этого не добьёмся, господа, мы сделаем вновь величайшую ошибку.

Я перехожу теперь к тому положению, которое составляет, по-моему, центр нашего вопроса, - к финансовой его стоимости. От нас требуются крупные жертвы, я скажу, колоссальные жертвы, потому что, по-моему, это только начало, первое звено длинной цепи мероприятий, которая потянется от Амурской дороги и потребует от вас из года в год крупных жертв - народных средств. В самом деле, нельзя себе представить только одну дорогу, необходимо представить себе и укрепление Владивостока, а он, господа, теперь ещё и без воды, и без продуктов, в него ввозится австралийское замороженное мясо, эта область питается привозной маньчжурской мукой. Вы вспомните, что Биржевой комитет Владивостока даёт такие удивительные цифры: свежего мяса, ввозимого в 1906 году, - около 350 000 пудов, солонины - около 120 000 пудов, муки - 2 500 000 пудов. Требуются продукты извне, для того чтобы могло существовать там население, - это ли военная база? Ведь она потребует от нас сосредоточения там большого количества провианта. Вы мне говорите, что культуру в центре не поднимешь скоро, нужны столетия. А скоро ли там устроишь колонизацию с нашими колонизационными силами?

А наше финансовое положение? Вдумайтесь! Здесь, по-моему, перед нами роковая задача. В высокой степени поучительна была записка, которую министр финансов разослал ещё членам Второй Государственной Думы; не менее поучительна, если не более, была та беседа, которую министр имел в заседании финансовой комиссии. Если вы вспомните основные факты этой беседы и этой записки, вы увидите, в каком положении наши государственные финансы: положение, господа, тяжкое. Нам было сообщено, что русский бюджет растёт неимоверно, что в 1881 году он составлял, если вносить крупные хозяйственные расходы по железным дорогам и винной монополии, 700 000 000 рублей с лишком, в 1901 году - 1 100 000 000 рублей с лишком, в 1905 году - 1 330 000 000 рублей с лишком, словом, в 1905 году бюджет достиг расходов почти 10 рублей на душу населения. Этот рост падает главным образом на что? В среднем на 5 000 000 рублей с лишком в год росли военные расходы, на 4 000 000 рублей с лишком в год - расходы по заключению займов, на 3 000 000 рублей с лишком - расходы на морское министерство. А министерство народного просвещения? Его расходы росли лишь в количестве 900 000 рублей в год. Таким образом, предыдущий весь рост был направлен в сторону непроизводительных для страны расходов, это были жертвы на нашу оборону. В среднем рост был 25 000 000 рублей в год, а после тяжёлой войны положение наше изменилось и те расчёты, которые представлены были членам Государственной Думы министром финансов о состоянии наших расходов и доходов, представляют собой следующую картину: расходы растут в год на сумму от 80 000 000 до 90 000 000 рублей, доходы - на сумму около 50 000 000 - 60 000 000 рублей. Таким образом, ежегодно получается недохватка в 25 000 000 - 30 000 000 рублей. Чем же их покрывать?

За последние пять лет, господа, мы получили повышение доходов на 358 000 000 рублей, и министр финансов при этом указывает, что из них новых налогов, т. е. усиленного бремени плательщика, было 162 000 000 рублей. Непосредственно перед войной и во время войны, для того чтобы укрепить наше положение, мы повысили налог на пиво, вино, дрожжи, осветительные масла, спички, городское недвижимое имущество, наследство и увеличили торговый сбор, увеличили таможенную ставку. Прошла война, отмены этих налогов нет, наоборот, министр финансов должен был заявить, что не настало время облегчения налогового, что впереди ещё новые и новые жертвы в сторону увеличения налогов: предполагается повысить акцизы на табак, папиросную бумагу, обложить электрическую энергию, осветительные газы, повысить промысловый налог, городской и земельный налоги, ряд оброчных налогов в Сибири, установить подоходный налог, обложить частные капиталы в закладных, устроить налог на строение в уездах, повысить пошлину на наследство.

Итак, мы должны предвидеть новые налоговые тяжести, чтобы удержать равновесие, а вместе с тем, господа, не забудьте, что один из крупных источников наших доходов - монополия, казённая торговля вином, возбуждает справедливые наши нарекания и требует сдержки в этом отношении, а может быть, и уменьшения в этой статье доходов. Чем же мы возместим все наши потребности, где вновь мы найдём источник доходов? Все проектированные министром финансов новые налоги дают нам, по его исчислению, 50 000 000 - 55 000 000 рублей в год, а что сулят нам наши текущие нужды, наши неотложные государственные потребности? Амурская дорога — 300 миллионов рублей с лишком, вторая колея Сибирской дороги - расходы не определены, но во всяком случае около 150 000 000 рублей может быть; на восстановление запасов и на наши армию и флот расходы неисчислимы, предположим, что всё-таки около 300 000 000 - 400 000 000 рублей - это минимум того, что, по-видимому, будет нужно. Таким образом, свыше 700 000 000 рублей представляется неотложных расходов вновь на оборону государства. Министр финансов при этом добавляет: "К несчастью, мы не можем сказать, что наше хозяйственное благополучие будет таково, чтобы не было ещё самых тяжких расходов - на прокормление голодающих", и здесь мы должны прибавить некоторую среднюю цифру - 30 000 000 - 40 000 000 рублей. Если мы будем тратить эти деньги в ряде лет, то даже на пятилетие выйдет сумма прибавления по чрезвычайным расходам примерно по 120 000 000 - 150 000 000 рублей в год. Чем покрыть эти чрезвычайные расходы? Конечно, займом, даже займами. Наш государственный долг не так уже велик, он составляет 8 500 000 000 рублей, и из них 2 500 000 000 рублей есть последние военные займы, на голову населения это выходит около 60 рублей, и около 3 рублей процентов в год мы платим на голову населения только по нашим займам.

Эта сумма для богатой хозяйственной страны не страшна, мы знаем страны, в которых долговое обязательство в 200 рублей с лишком ложится на голову населения, как, например, во Франции, в Италии - 150 рублей, в Англии - около 150 рублей, в Германии - свыше 100 рублей. Наша задолженность, переведённая на голову населения, невелика, но наши богатства, господа, наше народное хозяйство в состоянии ли сравниться с Францией, Германией и Англией? При этих цифрах, конечно, задолженность в 60 рублей для нашего нищего населения является громадной задолженностью, и дальнейшее увеличение долгов может быть, по моему глубокому убеждению, нами предпринято только при одном условии: займы на культурные и хозяйственные цели, займы производительные, займы, которые должны будут позволить развить наше хозяйство внутри, займы, которые должны будут позволить оживить наши торговлю и промышленность, оборудовать наши местные железные дороги и порты, повысить уровень нашего народного образования. Займы непроизводительные, займы вновь на оборону тяжким бременем лягут на наш государственный бюджет, они не дадут или во всяком случае очень нескоро дадут какое-нибудь бюджетное облегчение, наоборот, господа, каждые 100 000 000 рублей займа дают 6 000 000 рублей в год на уплат; процентов, да и теперь уже, в этом году, вы видите 380 000 000 рублей внесено на уплату процентов по займам, не считая 50 000 000 рублей с лишком на покрыт* краткосрочных обязательств. Можно ли дальше в налоговом отношении идти на новые займы, опять-таю на непроизводительные с хозяйственной точки зрения цели? По-моему, опасно.

Затем, помимо увеличения чрезвычайного бюджета что нам предстоит в бюджете обыкновенном, каковы то потребности народной культурно-хозяйственной жизни, отказаться от которых мы не можем, господа? Потребности народного образования исчисляются на пер вые 10 лет проектом министерства в 100 000 000 рубли' с лишком в год, преобразование местного суда и улучшение оплаты содержания - 18 000 000 рублей. На оборудование наших железных дорог подвижным составом, вторыми линиями, на развитие узловых станций в проекте ведомства путей сообщения расходы почислялись суммой около 1 000 000 000 - 900 000 000 рубле; с лишком. Правда, говорит министр финансов, такую сумму отпустить нельзя, но очень крупную сумму, половину например, может быть, и придётся, и эта поло вина в 400 000 000 рублей с лишком, она влечёт за собой уплату процентов в сумме 20 000 000 - 25 000 000 рублей в год. А урегулирование нашего лесного хозяйства, которое только в будущем повысит наши доходы': Для того, чтобы привести леса в приличный вид, для того, чтобы их исследовать и устроить, требуете* вновь несколько миллионов рублей, пусть это буде! 3 000 000 - 5 000 000 рублей в год. А увеличение жалованья низшим государственным чиновникам в наших местных учреждениях? Ведь там люди гроши получают! А развитие почтово-телеграфной сети, что неизбежно в культурной стране и в результате чего уменьшатся доходы от почты и телеграфа? (Голос: "К делу!") А повышение жалованья служащих в почтово-телеграфные учреждениях и низших чиновников, которые получают стыдно сказать, ничтожную сумму? Оно ведь неотложно, оно ведь на очереди. А нужда нашего рабочего класса? Ведь когда-нибудь же мы должны прийти к тому чтобы лучше обеспечить рабочий класс, а ведь это требует, господа, денег, денег и денег. А развитие местных, земских бюджетов? Кто не знает, что наши города н земства не имеют в настоящее время достаточного количества средств, и поэтому им необходимо помочь путём определённого отчисления доли реальных надо то в со стороны государства, чтобы местная культурная жизнь не замерла, чтобы она удовлетворяла потребностям населения. Такое отчисление для земств и городов неизбежно. А мелиоративный сельскохозяйственный кредит? А дешёвый мелкий кредит для нашей деревни? Мыслимо ли поставить наше сельское хозяйство без этих затрат на правильную дорогу? Г1о моему мнению, это есть также неизбежная, неотложная государственная задача. А землеустройство? А покупка земель через Крестьянский банк? Расширение земель для крестьянского населения, обеспечение малоземельных и безземельных - это требует денег, и денег немало, господа. А наши торговля и промышленность, оборудование портов, которые находятся у нас в печальном положении, развитие новых подъездных путей и местных дорог? Всё это ведь нужно для государства, для подъёма его хозяйственных, производительных сил. А наше, господа, переселение, то самое переселение, та самая колонизация, которой вы хотите заниматься на Дальнем Востоке, она ведь также потребует очень крупных затрат.

Какой суммой вы выразите все эти перечисленные мной потребности в обыкновенном бюджете, в обыкно-венных расходах? И если вы вспомните, что этот бюджет с трудом сводится без дефицита, что перерасход наших железных дорог не показывается в полной мере, чтобы бюджет был сбалансирован по обыкновенным расходам, вы поймёте, что эта новая прибавка, прибавка, превышающая, если вы сочтёте необходимым удовлетворить эти потребности, 150 000 000 рублей в год, потребует же какого-нибудь источника для своего покрытия. Где же этот источник? Если нам новые налоги не могут дать более 50 000 000 рублей с лишком, если ежегодное нормальное превышение выражается уже в 30 000 000 рублей, то откуда же вы покроете непрерывный крупный рост расходов по обыкновенному бюджету? Вы скажете, может быть, так, как сказал граф Уваров: "Если передо мной дилемма - дорога или культурно-хозяйственные потребности страны, то я решаю 15 пользу дороги". Я, господа, житель страны, представитель её населения, разве я могу так сказать: "Отложите всеобщее образование, рабочий вопрос, оборудование школ, оборудование дорог, оборудование портов, отложите всё и стройте Амурскую дорогу"? (Шум справа, рукоплескания слева.)

Уваров А. А., (Саратовская гу6.) Я этого не говорил!

Шингарёв А. И. (Воронежская губ.) Если этого не говорят, если считается возможным сделать и то и другое - и построить дорогу, и удовлетворить все эти неотложные государственные дела, то пусть мне докажут, откуда возьмут эти средства, откуда покроют грозящий дефицит по обыкновенным расходам. Пусть мне это докажут! Займами? Но занимать, я скажу, господа, из года в год невозможно, и самое богатейшее государство при такой политике разорится. А если не займами, то какими налогами? Пусть мне ответят на этот вопрос, и только тогда я поверю, что обе эти цели вы можете достигнуть одновременно. Пока этого нет, я думаю, что вы не в состоянии будете обеспечить удовлетворение культурно-хозяйственных потребностей страны без громадного напряжения платёжных сил населения, и я кончаю, господа, тем, с чего начал: я считаю возможной полную и сильную защиту наших окраин благодаря усилению культурного центра. Развейте энергию его населения, дайте самоуправление, дайте школы, дайте силу и мощь, не устраивайте таким образом, чтобы только с помощью чрезвычайных положений могла идти народная жизнь, и вы получите богатое, сильное население, которое в состоянии будет вынести всё, которое вынесет в будущем и эту Амурскую железную дорогу, но пока вы этого не сделали, господа, до тех пор расходы на Амурскую железную дорогу и важность её как защитного мероприятия при слабости центра для меня не доказаны. (Рукоплескания слева, шиканье справа.)

Избранные выступления депутатов Государственной Думы с 1906 года до наших дней / Под общей ред. С.Е. Нарышкина. М., 2013, с. 50-55.