Пуришкевич В. М. О законопроекте об отмене военно-полевых судов (Из стенограммы заседания 13 марта 1907 года)

Пуришкевич В. М., фракция правых. *

Господа народные представители! Полученный сегодня доклад Партии народной свободы прочёл я второпях, и меня удивило то количество макиавеллизма, которым проникнут этот доклад с первой страницы до последней. Меня удивило затем в речах ораторов, убеждения которых различны с нашими, и то риторическое умолчание, которое было допущено в отношении действительного положения России, и тот пафос негодования по поводу правительственных казней, как говорили здесь, казней, которые не находят места и не могут найти его в 20-м веке. Господа, неужели вы полагаете, что кто-либо из нас, здесь направо, налево и в центре сидящих, мог бы сказать спокойно, положа руку на сердце, что мы являемся сторонниками военно-полевых судов и смертной казни? Неужели же русский народ, принадлежащий к славянской расе - женственной, мягкой, гуманной, способен мириться с применением столь сильных мер наказания в обычную пору?

Господа, со времени Ярослава Мудрого и сыновей его поднят был вопрос в России о том, чтобы смертная казнь не применялась. И мы ли чужды тех заветов Монтескьё и Беккариа, основные положения которых вошли ещё в "Наказ" Великой Екатерины? Не может быть и речи об этом, господа! Но мы переживаем ужасное время, тяжёлое время, смутное время - для такого времени должны быть другие мерила и другая оценка событий и явлений. Здесь говорили - в прошлом году говорил депутат Родичев по вопросу об амнистии, - что нам заниматься работой здесь нельзя, потому что кровь туманит нам очи, что мы не в состоянии спокойно работать, потому что знаем, сколько жертв невинных заключено в темницы и сколько их пало от правительственного меча. Гессен говорил здесь то же. Но, господа, опять-таки я позволю себе обернуть медаль другой стороной, хотя вы умалчиваете, я позволю себе напомнить, сделать краткий синодик тех, кто пал при исполнении служебного долга, беззаветно исполняя волю Императора. Не пали ли Сергей Александрович Сипягин, Плеве, Воголепов, Чухнин, Богданович, Вонлярлярский, Блок, Луженевский, Слепцов, Сахаров, Павлов, Лауниц, Мин, Александровский, Игнатьев, Плахов, Старынкевич, Келеповский, назвать ли всех?

В прошлом году вы, здесь сидевшие, позволили себе крикнуть: "Мало!" Господа, я вас спрошу: а где убийцы, все ли они вздёрнуты, получили "муравьёвский галстук"? Где Мария Спиридонова, Сазонов, Гершуни и Бондаренко? (Шум и свист слева и в центре.) Свистать можете сколько угодно, презираю ваши свистки и похвалы!

Председатель. Господа, прошу выслушивать каждого члена Думы!

Пуришкевич В. М. Где убийцы, спрашиваю и повторяю я, где те, кто избег справедливого суда? В бочке увезён Гершуни - остальные на месте. Но вы, кивающие постоянно на Запад и ищущие вечно на Западе примеров, знаете ли вы, как караются там преступления, за которые у нас ссылают, а не вешают? Знаете ли вы, как караются они на Западе, на который вы вечно киваете и у которого вечно ищете нравственной и духовной поддержки и одобрения тех преступлений, которые совершаем мы? Я не буду долог, я скажу, что в Англии не в 16-м, не в 17-м, не в 18-м, а вот в 19-м столетии и сейчас карается смертной казнью всё то, от чего мы хотим её устранить. Я вам напомню не ничтожных людей, а выдающихся сторонников и защитников смертной казни. Не был ли Вильберфорс, знаменитый инициатор вопроса освобождения негров, не был ли он защитником смертной казни? А Джон Стюарт Милль, не стоял ли он за сохранение её, не защищал ли он смертной казни? Далее я вам могу привести пример, посмотрите историю уголовного кодекса в Англии: целый ряд биллей по во-просу об отмене смертной казни, целый ряд биллей против неё - и несмотря на это она стала отменяться только с 1810 года. Вспомните судьбу биллей Самуила Ромильи, Эварта, Кобдена и Брайта - и за что?.. В 1810 году внесён билль об отмене смертной казни за воровство в 12 пенсов, в 1835 году внесён и прошёл билль об уничтожении смертной казни за конокрадство и за вскрытие писем - да целый ряд биллей прошёл в Англии, но не по таким преступлениям, о которых мы говорим. И сейчас, на заре 20-го века, сейчас более десяти родов преступлений караются в Англии смертной казнью. Мало того, я могу сказать, что когда поднимался вопрос об отмене смертной казни, то билли в Англии проваливались колоссальным количеством голосов. Пойдём дальше: во Франции...

Председатель. Мы говорим о военно-полевых судах.

Пуришкевич В. М. Совершенно верно, но ведь известно, к чему они ведут и к чему должны вести... И вот я вам повторю, хотя господин Председатель меня останавливает, несмотря на то, что здесь в других выражениях Кузьмин-Караваев говорил о том же, но с другой точки зрения: я не буду указывать на Германию и Австрию, где борьба происходит по вопросу о смертной казни, я укажу только на то, на что мы постоянно, непрерывно киваем, чему мы постоянно подражаем, - на Францию, на республику. Я скажу, что во Франции смертная казнь за преступление применялась не только во время французской Коммуны 1871 года, а с гораздо большей строгостью во время президентства Карно. Больше скажу: там разницы не существует между политическими и уголовными преступлениями, господа. Так на Западе, а у нас - нет: мы вечно стремимся подражать Западу, но в данном случае, когда нам невыгодно, мы стараемся усиленно забыть о его существовании.

Здесь говорят нам: "Убийцы, убийцы сидят на этих скамьях, убийцы - это правая сторона", т. е. мы, представители правды и порядка; здесь указывается на дело Герценштейна. Смешно говорить о нём, возводя на нас обвинение. Я, господа, позволю себе вам сказать: убийцы не тут, направо, убийцы сидят налево, ибо это те лица, которые смело причислили себя к той фракции, которая открыто подаёт заявление от имени социалистов-революционеров. (Возгласы: "К порядку! Уважение к депутатам!") В доказательство я приведу нижеследующие аргументы. Я позволю себе прочесть постановление Стокгольмского съезда Партии социалистов-революционеров, заседание 3 января 1906 года, чтение доклада комиссии о том, продолжать ли террористическую тактику: "По вопросу о терроре комиссия прежде всего считает необходимым усилить центральный политический террор и подчёркивает особенное значение для настоящего времени массовой партизанской борьбы. Под массовой партизанской борьбой следует понимать непосредственное и возможно более широкое участие масс в боевой деятельности за свой страх и риск, выражающееся в нападениях на мелких агентов правительственной власти, в одиночку и группами, например городовых, жандармов, шпионов, земских начальников. Такие нападения способствуют формированию боевых сил, но происходят вне контроля партийных организаций. Местный политический террор должен происходить под обязательным контролем комитета, но ввиду того, что в настоящее время комитеты ослаблены, контроль должно передать в группу областных организаций. Более сложные террористические акты должны быть по тем же соображениям выполняемы летучими боевыми дружинами, обслуживающими более широкие районы. По вопросу о прекращении террора комиссия полагает, что он должен быть применяем до полного завоевания фактических свобод, и только тогда Центральный комитет может приостановить террористические акты".

Председатель. Оратор, считаю долгом заметить, что то, что вы читали, неизвестно, насколько разделяется членами Думы. Таким образом, вы читали то, что к делу не относится. Прошу вас впредь таких выдержек не читать.

Голос (с места). Я прошу дать мне слово по порядку дня!

Председатель. После обсуждения вопроса.

Голоса. Довольно, довольно!

Пуришкевич В. М. Я прошу меня не перебивать. Меня может перебить только лишь Председатель, а ни один из сидящих здесь не имеет на это права. Я прошу меня не прерывать.

Теперь я никому никаких упрёков не бросаю, но не далее как вчера я прочёл в "Новом времени", что Партия социалистов-революционеров распространяет извещения, что пристав Охтенской части Радзиевский смертельно ранен в ночь на 3 марта по приговору партии, товарищ, приведший приговор в исполнение, скрылся; подписано: "Организация боевой дружины и Центральный комитет Партии социалистов-революционеров". Я вполне понимаю, господа, что можно поднимать оттуда и отсюда вопрос об отмене военно-полевых судов, о том, чтобы уничтожена была смертная казнь, и целый ряд других филантропических вопросов, но я отказываюсь понимать, как могут с подобного рода вопросами выступать представители тех крайних партий, которые хотя ещё и не кооптированы революционной кликой, но тем не менее открыто заявляют, что принадлежат к ней. Вот, господа, в силу этого одного только соображения я не только не могу допустить возможности отмены смертной казни, но нахожу, что всякого рода предложения подобного рода, отсюда раздающиеся, это есть глумление над русской совестью, над совестью русского народа.

Господа, не подлежит сомнению, что, когда Государственная Дума проявит во всей своей силе свою трудоспособность, когда она своей деятельностью умиротворит и успокоит страну, когда крестьяне будут спокойны за то, что они смогут запахать свои поля и собрать свой урожай, когда купцу будет известно, что его товар придёт на место и не будет экспроприирован, когда фабрикант будет знать, что его фабрика будет работать с утра и до вечера и рабочие не будут насильственно сняты забастовщиками, когда всё это будет являться результатом деятельности Второй Думы, тогда идите к подножию трона, тогда создавайте проекты об уничтожении смертной казни, об отмене военно-полевых судов. Но в те минуты, когда мы видим, что с момента работы Государственной Думы преступления удесятерились, экспроприации не уменьшились, а усилились и казни, революционными комитетами приказуемые, производятся в полной мере, когда всё это продолжается всё более и более, - если бы в такие минуты правительственная власть согласилась на это и военно-полевой суд был бы отменён, это было бы преступлением по отношению к верноподданному народу и благодеянием лишь для тех господ, которые в настоящее время казнятся по заслугам. Поэтому, господа, я говорю, что нам не следует и не с руки обращаться с подобного рода ходатайствами, мы должны воздержаться, мы должны откинуть эту доброту, эти лицемерные, с позволения сказать, ходатайства Понтия Пилата - мы должны с полной силой показать народу и Престолу, что мы люди порядка, и установить этот порядок. И тогда, с сознанием исполненного долга и веры, что наши слова эти найдут искренний отклик, мы можем просить об уничтожении смертной казни и об уничтожении военно-полевых судов, имея порукой будущего спокойствия, связанного с этим актом, пример достигнутого нами и деятельностью нашей умиротворения страны. Но доколе нет порядка, доколе в стране смута, мы должны помнить, что всякая поблажка революции, делаемая государственною властью, это есть сдача революции; сдаваться революции мы не имеем никакого права, нравственного права, хотя с этой стороны, может быть, есть всё желание и все задатки к тому.

Примечания

* Речь В. М. Пуришкевича была посвящена законопроекту о военно-полевых судах, который был разработан по указанию императора Николая II главным военным прокурором В. П. Павловым при участии министра юстиции И. Г. Щегловитова и временно принят в порядке, предусмотренном ст. 87 Основных законов, в соответствии с Положением Совета министров от 19 августа 1906 года о военно-полевых судах. Непосредственным поводом для принятия решения послужило покушение на Председателя Совета министров П. А. Столыпина 12 августа 1906 года, в котором пострадали его дочь и сын, а также погибли 27 человек и были ранены 32 человека.

Военно-полевые суды являлись чрезвычайными военно-судебными органами и рассматривали в ускоренном порядке дела о военных и гражданских лицах, обвиняемых в разбое, убийствах, грабежах, нападениях на военных, полицейских и должностных лиц и в других тяжких преступлениях, в тех случаях, когда за очевидностью преступления не усматривалось необходимости в дополнительном расследовании. Военно-полевые суды вводились в местностях, где объявлялось военное положение или положение чрезвычайной охраны. За 1906-1907 годы они были введены в 82 губерниях из 87, переведённых на военное положение или на положение чрезвычайной охраны.

Суд состоял из председателя и четырёх членов суда, назначаемых из строевых офицеров начальником гарнизона (командиром порта) по приказу генерал-губернатора или главнокомандующего. Предварительное следствие не проводилось, сам приговор основывался на материалах охранного отделения или жандармского управления. Судебное заседание проводилось без участия в нём прокурора, защитника или свидетелей защиты, при закрытых дверях. Обвинительный акт заменялся приказом о предании суду. По личному распоряжению Николая II в положение был вписан пункт, по которому приговор должен был выноситься не позже чем через 48 часов, сразу же получать законную силу и в течение 24 часов приводиться в исполнение по распоряжению начальника гарнизона. Осуждённые имели право подавать прошение о помиловании, однако 7 декабря 1906 года военное министерство отдало распоряжение "оставлять эти просьбы без движения". За восемь месяцев своего существования военно-полевые суды вынесли 1102 смертных приговора, однако казнено было 683 человека.

Законопроект о военно-полевых судах не был внесён в Государственную Думу, и соответствующая норма на основании ст. 87 Основных законов должна была утратить силу по истечении двух месяцев после начала работы Думы - 20 апреля 1907 года. Не дожидаясь этого, фракция кадетов внесла в Государственную Думу законопроект об отмене военно-полевых судов. Выступавшие, за редким исключением, осуждали по существу применение ускоренного судопроизводства и распространение военной юрисдикции на гражданское население. При этом правые стремились поддержать правительство и акцентировали внимание на неизбежности подобных мер в период "землетрясения", а также подчёркивали необходимость осудить террористическую деятельность.

После передачи законопроекта об отмене военно-полевых судов в специально созданную комиссию Председатель Государственной Думы огласил проект заявления Думы, поступивший за подписью 42 правых. В нём говорилось, что Дума "считает необходимым выразить своё глубокое порицание и негодование всем революционным убийствам и насилиям, находя, что никакая работа правительства и Государственной Думы не может быть плодотворной, пока в стране нет безопасности, царствует беспросветный террор и невинная кровь льётся рекой".

Избранные выступления депутатов Государственной Думы с 1906 года до наших дней / Под общей ред. С.Е. Нарышкина. М., 2013, с. 19-22.