Д.Д. Донской - И.М. Майскому. 2 июня 1917 г.

И.М. ЛЯХОВЕЦКОМУ 1

Тифлис               

2 июня 1917
[Петроград]

Мой дорогой друг! Много лет прошло с тех пор, что беседовали мы с тобой в Hinterbriihl'e на [Hussarentempel'e]* о судьбах социализма и задачах момента 2. Помнишь ли ты наш разговор о войне, о мировой политике, о ближайшем кон-грессе в Вене 3. Прошло только три года. Через три месяца общеевропейская война, возможность которой тебе казалась сомнительной, стала фактом и разбросала она все наши проекты и перепутала все личныя отношения наши. Сейчас ты снова в России и заделался министром иностранных дел 4 in Spe 2*. Я влез в дела военныя и тоже веду войну и занимаюсь благодаря этому международной политикой. Твое положение, пожалуй, в этом отношении куда приятнее, так как твоя политика пока цельна и пряма. У меня же прибавилась еще ответственность и большая, быть может, настолько большая, что и сломлюсь под ней. Одно могу с радостью констатировать, что с того дня, как мы виделись с тобой, ничто не изменилось в нас в смысле отношения нашего к социализму. Как в эмиграции, так в ссылке, так и сейчас мы стояли на месте и настолько не отошли и не оторвались, что смогли взять на себя и ответственность и оказались пригодными для дела. Милый мой друже, много дал бы я за то, чтобы хоть один вечер провести вместе и подумать с тобой вслух. Увы, теперь это, по-видимому, невозможно и большой еще вопрос, удастся ли это когда-нибудь в близком будущем. Еще две, три недели тому назад это было возможно, передо мной стояла необходимость и возможность ехать и в Москву, и в ставку, и в Петербург. Теперь все это покрылось моими выборами в председатели общекавказскаго совета сол[датских] депутат[ов], и я буквально заболел работой. Людей так мало, хотя их и выбрано много, работы же гибель. Строится новое дело, нужна газета, нужны объезды, нужна сила без конца. Буквально спишь по 3-4 часа в сутки и чувствуешь, как за последние 1/2 года уходят силы. Прямо боюсь, что к решительному моменту, а он не за горами, силы будут исчерпаны у всех наиболее выдающихся, и нас одолеют просто потому, что мы физически износимся, нервно истрепемся и не найдем в себе ни вдохновения, ни энтузиазма в момент 3* последняго решительного боя. Как хочется поговорить с тобой о ближайших перспективах. Ведь тут хоть и столица Кавказа, хоть и большой центр, все же большая дыра. Почта почти не функционирует, газеты из Петербурга доходят изредка и менее даже регулярно, чем в Германии. Боюсь оторваться от действительности, боюсь, что буржуазные газеты больше умышленно создают панику, а главное, линия-то поведения пока идет какими-то зигзагами в зависимости от таких случайных причин, что становится иной раз жутко. Ведь все тактика, тактика и тактика без конца. Как отличаемся мы этим сейчас от своих предшественников [19]05—06 гг. Вот и берет страх, как бы эта бесконечная политика и тактика не превратились в результате в политиканство и плохого сорта. Смотрите вы там за этим, петроградцы, в оба!! Была у меня весной после революции возможность остаться в Петербурге. Но глупая совестливость помешала, казалось, раз назначен в Тифлис, нужно ехать, тем более что в Питере людей много ожидалось, а провинция совершенно оскудела. Вот это-то и привело к моей поездке и чувству большого одиночества тут.

Ну, пока хватит. О себе не могу ничего тебе определеннаго сказать, так как по моей привычке во всякое дело влезаю целиком и совершенно некогда подумать о себе. Живу в комнатке вроде Romerstrasse и не всегда ночую там. Над[ежда] Мих[айловна] в Хмельнике организует продовольствие и профсоюзы. Переписка за отсутствием почты и неимением времени не налаживается, и вообще там плохо. Старики болеют, и мне вообще грустно думать обо всем домашнем.

Посылаю тебе старого приятеля и прошение о деньгах. Устрой это дело и по телеграфу осчастливь нас. У нас ведь на Кавказе совсем особое положение: прижать некого - буржуазия жмется, хозяйственных сумм никаких нет, употреблены на нужды всяческие. Литературы нет, и нужна субсидия хоть заимообразно. Устрой поскорее. Мы затеваем свое издательство, свою газету и вообще ваше филиальное отделение здесь. Авторитет ваш силен, и его будем укреплять всеми силами (не из-за субсидии, конечно). Крепко, крепко жму твою руку, шлю привет жене твоей и радуюсь без конца, что ты здесь.

Встреча наша все же будет: где, когда не знаю, но в нее я верю и жду ее с радостью.

Твой Дмитрий [Донской]

Примечания

* Площадь в австрийском городке Хинтербрюне.

2* Буквально, в надежде, т.е. в будущем (лат).

3* Слово вписано над строкой.

1. Письмо на бланке: Президиум Краевого совета солдатских депутатов Кавказской армии.

2. Очевидно, имелась в виду встреча Д. Донского и И.М. Ляховецкого в Австрии накануне Первой мировой войны.

3. Речь шла о Международном социалистическом конгрессе в Вене, который не состоялся из-за начала Первой мировой войны.

4. См. документ И.М. Майский - Н.П. Высоцкой. 20 мая 1917 г.

Ф. 1702. Оп. 4. Д. 430. Л. 1-2 об. Автограф.

Опубликовано в кн.: Иван Михайлович Майский. Избранная переписка с российскими корреспондентами. В двух книгах. Книга 1. 1900-1934. М., Наука, 2005. с. 157-158.