О свободе вероисповеданий. Закон РСФСР, 25 октября 1990 г.

Закон РСФСР "О свободе вероисповеданий" (1990) стал основополагающим нормативным актом, определяющим демократические основы государственно-церковных отношений в России в 20 веке. В 1906 году впервые была признана (хотя и ограниченная) свобода неправославных вероисповеданий. В 1917 году Временное правительство приняло весьма актуальный "Закон о свободе вероисповеданий", но не решилось отделить церковь от государства. В 1918 году Совнарком РСФСР не только отделил церковь от государства, но одновременно лишил ее права юридического лица, что повлекло затем серьезнейшие ущемления прав верующих. 8 апреля 1929 года было принято постановление ВЦИК в СНК РСФСР "О религиозных объединениях", действовавшее с некоторыми изменениями до 1990 года: оно регламентировало статус религиозных объединений, без права юридического лица, ограничивало права верующих в основном совершением культа. Религиозная деятельность признавалась терпимой в крайне узких границах, не соответствовавших уровню понимания прав человека международным сообществом.

Перемены, происходившие в СССР и РСФСР в 1988—1990 годы, требовали легализации. 1 октября 1990 года Верховный Совет СССР принял Закон "О свободе совести и религиозных организациях", разработанный депутатом А. Е. Себенцовым. 25 октября 1990 года Верховный Совет РСФСР принял в окончательной редакции разработанный Ю. А. Розенбаумом и В. С. Полосиным Закон РСФСР "О свободе вероисповеданий". Хотя в силу внутрифракционной борьбы из названия закона и ряда его статей исчез термин "свобода совести", именно российский закон впервые в истории России дал классическое ее определение в ст. 3:

"Гарантированная Конституцией РСФСР свобода вероисповеданий включает право каждого гражданина свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и атеистические убеждения, исповедовать любую религию или не исповедовать никакой и действовать в соответствии со своими убеждениями при условии соблюдения законов государства".

Статья 8 расшифровывала термин "отделение церкви от государства", подчеркивая недопустимость использования религиозных чувств в политике. Эта же статья устанавливала право религиозных организаций участвовать в общественной жизни, чего раньше не было.

Статья 9 утверждала "светский характер" государственного образования, но допускала возможность факультативного преподавания религии, что впоследствии привело к множеству конфликтов.

Закон впервые после 1918 года дал религиозным организациям возможность получать правомочия юридического лица, а также предоставлял право обжалования отказа в регистрации устава религиозной организации в суде, чего раньше не было.

Статья 26 оговаривала права религиозных организаций на собственность, включая имущество, "переданное государством", что открывало юридическую возможность для возвращения церкви части ранее отторгнутого у нее имущества.

Закон устанавливал право религиозных организаций учреждать свои предприятия, образовательные учреждения, издательства, средства массовой информации, право осуществлять прямые международные контакты без посредничества государства, как это было раньше.

Право не только "действовать в соответствии со своими убеждениями", но и "распространять" их позволяло верующим выражать свои убеждения в жизни настолько свободно, насколько они не нарушают прав людей с иными убеждениями. Именно это положение российского законодательства дало возможность полностью идентифицировать его с международным соглашениями о правах человека вообще и верующих в частности.

Новацией российского закона была также ст. 22, касавшаяся прав военнослужащих, а также больных и заключенных; в ней говорилось о том, что государство обязано обеспечить "реализацию права граждан на свободу вероисповеданий, в том числе путем предоставления отдельных помещений для совершения обрядов и церемоний, содействия в приглашении священнослужителей и создания условий для их свободного общения с гражданами".

К недостаткам российского закона можно было отнести положение ст. 8, запрещающее исполнительной власти создавать госорганы по вопросам вероисповедания, возникшее на волне отрицания коммунистического прошлого. После принятия Конституции РФ 1993 года эта норма привела к фактическому разрушению всей системы религиоведческой экспертизы и отсутствию всякого государственного контроля в этой сфере, что обусловило хаос и некомпетентность в государственно-церковных отношениях. В этом контексте чрезмерно упрощенный заявительный порядок регистрации с одновременным предоставлением налоговых или иных льгот на практике привел к возникновению ряда псевдорелигиозных организаций и различным злоупотреблениям.

Согласно Закону РСФСР "О свободе вероисповеданий", государство лишь фиксировало сам факт объединения граждан по признаку отношения к религии и регистрировало это объединение в той форме и с той структурой, которую определяют сами верующие. Сами верующие в соответствии с требованиями международных соглашений по правам человека определяют и устанавливают границы своего сообщества, исходя из своего вероучения. И 10 человек, и 10 миллионов человек вправе образовать одно религиозное объединение, а затем подразделять его на любые нижестоящие образования, а равно и уже существующие атомарные образования объединить в одно целокупное объединение с одним уставом и собственным статусом юридического лица. Этот гибкий подход, удовлетворяющий требованиям как руководства РПЦ, так и протестантских деноминаций, не имеющих иерархии, получил свое выражение в ст. 17—20 российского закона. РПЦ зарегистрировала свой устав как единого объединения 27 марта 1991 года.

В постановлении Верховного Совета РСФСР "О порядке введения в действие Закона РСФСР "О свободе вероисповеданий" был отменен Декрет СНК РСФСР от 23 января 1918 года "Об отделении церкви от государства и школы от церкви", что, впрочем, не означало упразднения самого принципа отделения.

Закон РСФСР "О свободе вероисповеданий" положил конец "легитимному" ущемлению прав верующих, вернул верующим их естественные и гражданские права, дал верующим определенные льготы там, где это связано с деликатнейшей сферой человеческих чувств, дал юридические и практические гарантии невмешательства государства в собственные дела церкви, позволил верующим строить свою жизнь так, как они сами хотят по своим убеждениям. С принятием этого закона кончилась эпоха гонений и ущемлений верующих. Начался период поиска оптимальной модели государственно-церковных отношений.

В. С. Полосин

Здесь цитируется по изданию: Религии народов современной России. Словарь. / ред-кол.: Мчедлов М.П., Аверьянов Ю.И., Басилов В.Н. и др. – М., 1999, с. 102-105.