Письмо в редакцию.
В манифесте 20 февраля нашел логичное, простое, практичное и целесообразное разрешение задачи — привлечь выборных от населения людей к законодательной деятельности и, при этом, непременно сохранить незыблемость основных законов Империи.
Почин пересмотра основных законов сохранен за Монархом, а Государственному Совету и Государственной Думе предоставлено возбуждать предположения об отмене, изменении или издании обыкновенных законов.
Основными законами создается государственное устройство, т. е. конституция, ибо всякая конституция состоит из совокупности правоположений, определяющих положение высших органов в государстве (порядок их призвания, взаимные их отношения и их компетенция), а также отношение личности к государственной власти.
В неограниченной монархии вся власть верховного управления сосредоточивается исключительно в руках монарха.
В конституционной монархии власть верховного управления распределяется между несколькими, наделенными самостоятельной властью, органами, сдерживающими друг друга (палаты и монарх).
Обыкновенно установлению конституции предшествует гражданская война, и самое установление «основных законов, определяющих государственное устройство», происходит, фактически, в учредительном собрании, где народные представители, в качестве воюющей и победившей стороны, провозглашают права народа державными, т. е. равными правам монарха, а после того вырабатывают параграфы конституции, являющейся результатом соглашения державных сторон. Такая конституция называется договорною, завоеванною.
Но бывает, что монарх капитулирует заблаговременно, и сам, одностороннею своею волею, провозглашает права народа державными и в этом направлении издает основные законы.
Подобную конституцию именуют дарованной, октроированной.
Общим, следовательно, в той и другой является приобретение народом державных прав, в силу которых и происходит разделение власти верховного управления между монархом и народом.
По манифесту 20 февраля, Монарх, как и встарь, продолжает Один строить государство. Будь за народом признаваемы державные права, этого быть бы не могло. Но раз начертание «основных законов, создающих государственное устройство», осталось вне компетенции народа, это значит, что у нас конституции нет, державных прав народ не имеет, и осталась незыблемой абсолютная монархия — древняя, как сама Россия, и суровая и строгая, как сама жизнь, в гармонии с которой она исподволь складывалась и развивалась.
Законодательное право бывает верховным, раз оно соединено с учредительными правами; но оно бывает и неверховным, делегированным, раз над законодательными установлениями есть высшая власть, проявляющая в отношении их свою регулирующую деятельность, устанавливающая их организацию, подчиняющая их своему контролю и влияющая на их личный состав.
Ко второму типу, естественно, и принадлежат наши Государственный Совет и Государственная Дума.
Если период реформаторской деятельности Императора Александра II назван «эпохой великих реформ», то нынешняя государственная реформа, с точки зрения монархической идеи, не только по праву принадлежит к циклу этой эпохи, но поистине может быть названа крупнейшим новым брильянтом в императорской русской короне.
Губ. г. Владимир.
С. Зубатов.
Письма С. В. Зубатова в редакцию журнала «Гражданин», № 19 за 1906 г.