Поиск по документам XX века

Loading

Соединенное заседание С.-Петербургского и Московского центральных комитетов Союза 17 октября, 27 февраля 1906 г. в г. С.-Петербурге (Литейный, 30)

Соединенное заседание

С.-Петербургского и Московского центральных комитетов

Союза 17 октября

27 февраля 1906 г. в г. С.-Петербурге (Литейный, 30) 52)

Заседание открывается в 2—15 м. дня. Председательствует барон П. Л. Корф. Присутствуют: председатель Московского Центрального Комитета Д. Н., Шипов, члены Московского центрального комитета М. В. Родзянко, М. А. Стахович, П. П. Рябушинский, С. И. Четвериков, С. С. Подо-линский, члены С.-Петербургского центрального комитета Ю. Н. Милютин, Н. И., Шидловский, Ф. Е. Енакиев, гр. А. А. Мусин-Пушкин, Н. Н. Перцов, кн. А. В. Оболенский, гр. В. В. Гудович, бар. А. Ф. Мейендорф, А. А. Столыпин, П. С. Чистяков, А. Я. Брафман, М. В. Красовский, бар. В. А. Каульбарс.

На очереди вопрос об отношении Союза 17 октября к законодательным актам 20-го февраля 53). В собрании намечаются два течения. С одной стороны, Д. Н., Шипов, С. И. Четвериков, Ф. Е. Енакиев, Ю. Н. Милютин, Н. И., Шидловский, П. С. Чистяков и другие указывают на существенные недостатки нового положения о Государственном совете, в числе которых первое место занимает предоставление Госсовету права решающего голоса. Вследствие этого, законопроекты, выработанные народным представительством в Гос. думе, зависят в дальнейшем от полубюрократического учреждения. Таким образом, как верховная палата, так и представители народа, ведущие борьбу с бюрократией, являются ограниченными в своей власти именно в пользу бюрократии. Наряду с этим в новоизданных Положениях есть и другие недостатки, как, например, в вопросе о сроке созыва палат, о роспуске Госсовета, о сменяемости членов последнего и т. п. Союзу 17 октября надлежит высказаться открыто о принципиальных пробелах законов 20-го февраля. При этом Союз не отказывается от работы в Думе и в Госсовете, но желает лишь открыто выразить свой взгляд. С другой стороны, барон П. Л. Корф, М. В. Красовский, бар. А. Ф. Мейендорф считают, что все конституции несовершенны и что только жизнь может показать, каковы законы 20 февраля. Государственный совет по новому положению ставится менее в зависимость от верховной власти и правительства, чем верхние палаты в Зап. Европе. Равноправность обеих палат существует и в других государствах. Невозможно предсказать, чем будет Гос дума, может случиться, что она будет делать постановления, противоречащие всем культурным начинаниям. Тогда интересы страны будут ограждены Госсоветом. К тому же было бы ошибкой утверждать, что все члены Госсовета по назначению будут действовать в сторону реакции. Наоборот, Госсовет не раз вступал в оппозицию правительству, и не подлежит сомнению, что многие вредные законы, как, например, положение о земских начальниках и классическая система гр. Толстого, были проведены вопреки Госсовету. Наконец, лучше сделать ответственным и непопулярным за непринятие законов Госсовет, чем верховную власть.

По открытии прений о решении Соед. комитетов были высказаны различные предложения. М. А. Стахович и А. Я. Брафман предлагают выразить в особом сообщении, что закон 20-го февраля считается Союзом временным положением, подлежащим изменению на основании манифеста 6 го августа 1905 г , предоставляющего это право Думе. Вопрос, как при этом не способствовать Учред. собранию, есть вопрос партийного такта. П. С. Чистяков предлагает заменить это сообщение докладом имеющему быть созванным Всероссийскому делегатскому съезду. К этому присоединяются многие члены Соед. комитетов. Некоторые члены указывают, что излишне перечислять в этом докладе недостатки. Положения 20-го февраля и что можно ограничиться общим упоминанием о них, причем центр тяжести доклада должен лежать в признании полной возможности работать в Думе. Другие же, наоборот, находят, что манифест 17 октября нарушен законами 20 февраля и что необходимо это выразить рядом основных положений. После перерыва собрание большинством 11 голосов против 6 высказывается за формулировку в докладе общих положений, касающихся недостатков законов 20-го февраля. П. С. Чистяков предлагает поручить составление резолюции комиссии.

Постановлено поручить составление общего решения двум комиссиям, в Москве и С-Петербурге 54), следующее заседание Соед. комитетов назначить в Москве, на 5 е и 6 е марта. В Петербургскую комиссию вошли М. А. Стахович, бар. А. Ф. Мейендорф, А. Я. Брафман и М. В. Красовский
Заседание закрыто в 6 ч. 40 м. 55)

Примечания:

52) Протокол воспроизводится по беловой записи. В черновике Ю Н. Милютина (ЦГАОР
СССР, ф. 115, оп. 1, д. 11, л. 94 об.—95 об.) помимо нижеперечисленных участников этого
заседания упомянуты А. А. Остафьев и Н. Л. Рафалович — коллежский советник, служащий
Государственной канцелярии.

53) Имеется в виду царский манифест о «переустройстве» Государственного совета и именной
указ по этому поводу Правительствующему Сенату.

54) 6 марта 1906 г. Московский ЦК «Союза 17 октября» принял следующий проект постановления, присланного Д. Н., Шиповым в Петербург, после его обсуждения Петербургским ЦК партии
9 марта (см. документ Протокол заседания Центрального Комитета "Союза 17 октября", 9 марта 1906 г.):

«Собравшийся в Москве 6-го сего марта Центральный комитет „Союза 17-го октября", подвергнув обсуждению обнародованные при Высочайшем манифесте от 20 февраля с. г. положения о Государственном совете и Государственной думе, пришел к заключению, что эти законодательные акты существенно отклоняются от основных начал манифеста 17 октября, вновь воздвигая в лице преобразованного Государственного совета то бюрократическое средостение, разрушения которого единодушно и законно домогается русский народ с той поры, как верховная власть, осведомленная о чувствах возраставшего недоверия и вражды его к чинов ному властвованию, рескриптом от 18 февраля решила призвать облеченных народным доверием избранников к совместным трудам по усовершенствованию государственного строя.
Центральный комитет прежде всего усматривает, что преобразованному Государственному совету законоположения 20 февраля с.г. предоставляют ничем не ограниченное право приостанавливать дальнейший ход всякого законопроекта, принятого Думою. Поэтому может случиться, что ясно выраженное народными представителями стремление к изменению предписаний закона, признаваемых стеснительными и даже вредными, встретит непреодолимое препятствие со стороны Государственного совета, не являющегося выражением действительного мнения страны. Кроме того, при таком столкновении даже глава государства окажется лишенным возможности осуществить меру, признаваемую им благодетельною и желаемую народом но не встречающую сочувствия Государственного совета.
Центральный комитет полагает, что преобразованному Государственному совету должно быть присвоено значение органа, по преимуществу имеющего своей задачею ограждение последовательного развития законодательства в государстве от возможных случайных и недостаточно разработанных решений Государственной думы, но ему отнюдь не должна быть присвоена власть ограничивать проявление воли монаршей и воли народной. Поэтому Центральный комитет признает желательным введение в положение о Государственном совете правила в силу которого при неодобрении Государственным советом решения, принятого Государственной думою, дело должно возвращаться на новое обсуждение в Думу и затем, в случае подтверждения ею своего постановления, это постановление должно быть представлено на усмотрение верховной власти, и не одним председателем Государственного совета, а совместно с ним и председателем Государственной думы.
Другим не менее существенным недостатком преобразованного Государственного совета является, по мнению Центрального комитета, сохранение в нем департаментов. В состав их входят лишь лица по назначению правительства и в их исключительном ведении остаются столь важные предметы обсуждения и утверждения, как напр. , кассовый отчет министра финансов, годовые отчеты Государственного банка и других правительственных кредитных установлений, дела об ответственности за нарушение долга службы высших чинов управления и другие (пункты 9 /лит б—г/ и 14—17 ст .31 учреждения Государственного совета).
При сохранении департаментов в преобразованном Государственном совете сказывается с особенною силою коренной недостаток законоположений 20 февраля с. г. , не устанавливающих ни одновременности созыва и прекращения занятий обеих палат, ни сроков, не далее которых народные представители должны быть созываемы в случаях перерыва заседаний Думы или ее рас-пущения. Такой недостаток вызывает опасение, что для Государственного совета не исключена возможность заседать в то время, как сессии Государственной думы не будет.
Перейдя затем к обсуждению вопроса о правах Государственной Думы по надзору за деятельностью правительственных властей, Центральный комитет прежде всего обратил внимание на то, что права эти, намеченные положением о Государственной Думе 6 августа и подлежавшие расширению по пункту 3 манифеста 17 октября, должному изменению не подверглись. Продолжительность сроков, назначенных для представления министрами сведений, требуемых Думою и объяснений по ее запросам сложность порядка обжалования уклонений со стороны министров от представления этих сведений и объяснений, наконец подтверждаемое изъятие из под надзора Государственной думы обширных отраслей управления, главные начальники которых не состоят в подчинении Правительствующему Сенату (ст. 33),— все это вместе коренным образом противоречит возвещенной в манифесте 17 октября в п. 3 воле государя « чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью поставленных от нас властей».
Кроме указанных коренных недостатков законоположений 20 февраля с. г. , по мнению Центрального комитета, имеются и многие другие, в числе которых наиболее существенным представляется отсутствие права петиций.
По всем вышеизложенным соображениям, устанавливающим явную ненормальность взаимоотношений с одной стороны Государственного совета и Государственной думы, с другой — Государственной думы и поставляемых под надзор ее властей, Центральный комитет пришел к заключению что акты 20 февраля с г бесспорно противоречат установленным манифестом 17 октября началам конституционного строя нашего государства и явятся помехою для правильной и плодотворной работы народного представительства.
Так как эти законоположения не введены в Основные законы империи, то пересмотр их становится одною из главных задач, предстоящих Государственной думе первого созыва, что однако, не должно задерживать текущей законодательной деятельности по жизненным для государства вопросам — земельному, рабочему и другим, разрешение которых столь необходимо для умиротворения страны и для удовлетворения ее неотложных нужд 6 го марта 1906 г» (ЦГИА СССР, ф 869, оп 1, д 1287, л 105—108 ).

55) Газетный отчет об этом заседании см . Слово 1906 28 февраля.

ЦГИА СССР. ф. 869. on. 1,д. 1287, л. 96—97 об.

Здесь печатается по публикации в журнале История СССР / Ин-т истории АН СССР. - М.: Наука, 1991. - N 2-4. - Центральный комитет "Союза 17 октября" в 1905-1907 годах. Документы и материалы. Составители Шелохаев В. В. Павлов Д. Б. © 1991 г.

Страна и регион:

Дата: 
12 марта, 1906 г.