13. Письмо генерал-губернатора Ф.Ф. Трепова сенатору М.И. Трусевичу от 21 сентября 1911 года.

Милостивый государь Максимилиан Иванович.

Ввиду наших переговоров имею честь сообщить Вашему Превосходительству ответ на интересующие Вас вопросы касательно постановки дела об охране во время Высочайшего посещения г. Киева в августе и сентябре месяцах текущего года.

Письмом от 3 июня с.г. за № 329 покойный министр внутренних дел статс-секретарь Столыпин уведомил меня, для зависящих с моей стороны распоряжений, о нижеследующей монаршей воле, последовавшей по всеподданнейшему докладу его от 21 мая 1911 года: возложить на товарища министра внутренних дел генерал-лейтенанта Курлова высшее руководство охраной в гг. Овруче, Киеве, Чернигове, Севастополе, Белгороде и в Крыму, а равно в прилегающих к ним местностях, посещение коих Государем Императором намечено осенью 1911 г. «с подчинением ему всех без исключения как командированных для поддержания порядка и безопасности, так и подведомственных Вам (т.е. генерал-губернатору) чинов, но с соблюдением ст. 9 Пол. о двор. коменд.».

Подобное сообщение министра внутренних дел не могло не вызвать у меня чувства острой боли, так как лишение меня, главного начальника края, высокой чести охранять Священную особу Его Императорского Величества во время пребывания в пределах вверенного моему управлению края могло быть объяснено лишь недоверием ко мне Государя Императора. Наличность же такового недоверия исключало, по моему мнению, возможность дальнейшего занятия мною поста генерал-губернатора, правомочия коего как представителя Царя в данной местности зиждятся на полном доверии к нему Государя.

Руководствуясь этими соображениями, я в день получения упомянутого письма просил статс-секретаря Столыпина доложить Его Величеству мое ходатайство об отчислении от должности киевского, подольского и волынского генерал-губернатора.

В ответ на это мною было получена 12 июня шифрованная телеграмма, в коей П.А. Столыпин пояснял, что приведенное Высочайшее повеление имело целью объединение мер по охранению личной безопасности Его Величества, необходимое вследствие командирования в Киев многих чинов охраны и полиции других городов, что охрана из Петербурга временно ввиду Высочайшего проезда переносится на места и что никакого вмешательства в область генерал-губернаторского управления генерал-лейтенанту Курлову не предоставлено. Заявляя вместе с тем, что такие же полномочия были предоставлены товарищу министра и в прошлый приезд Государя в гор. Киев, статс-секретарь Столыпин просил не объяснять настоящей монаршей воли Высочайшим ко мне недоверием и разрешить ему впредь до выяснения недоразумения мое ходатайство об отчислении от должности генерал-губернато-ра оставить без движения.

Телеграммой того же 12 июня я уведомил покойного министра внутренних дел, что, питая глубокое к нему уважение, я, однако, не могу примириться с мыслью, чтобы чины вверенного мне края находились в подчинении генерала Курлова. Отмечая далее, что при Высочайшем посещении г. Киева в 1909 году подобных распоряжений не было и что, между тем, все прошло благополучно, я сообщил П.А. Столыпину о посылке мною министру Императорского Двора ходатайства о докладе Его Величеству касательно увольнения моего от должности генерал-губернатора.
Засим мною были получены сперва частное письмо П.А. Столы-пина с просьбой не утруждать его непосильным докладом Его Импе-раторскому Величеству о каких-то разномыслиях, возникших среди гла-вных начальников по вопросу об охране Государя, а затем и официальное письмо, разъясняющее, что лишь силы охраны подчиняются генерал-лейтенанту Курлову, прочие же должностные лица остаются в полном моем подчинении. Приведенные письма в связи с заявлением прибывшего в г. Киев товарища министра П.Г. Курлова о невозможности ему приступить к организации дела Высочайшей охраны и даже необходимости подать прошение об отставке в случае наличия у меня уверенности, что командировка его является актом недоверия ко мне Государя Императора, побудили меня, во избежание потери времени, отложить сведение моих личных счетов до Высочайшего отбытия из гор. Киева и заявить генерал-лейтенанту Курлову, что я признаю возможным инцидент в настоящее время считать исчерпанным и оказывать ему всякое содействие в деле охраны в гг. Киеве и Овруче при первой же его о том просьбе (одновременно о сем мною было сообщено министру Двора).
В целях возможно безотлагательного начала работы по охране, ввиду крайней ее сложности и серьезности, я созвал 13 и 14 июня два совещания с участием генерал-лейтенанта Курлова, полковника Спиридовича, и. о. вице-директора полиции ст[атского] сов[етника] Веригина, подполковника Кулябко и представителей высшей местной губернской власти. В первом из указанных совещаний обсуждался лишь только что полученная в то время Высочайше одобренная программа посещения гг. Киева и Овруча, а во втором товарищ министра П.Г. Курлов ознакомил присутствовавших с общими основными положениями мероприятий, выработанных практикой и установленных специальными инструкциями для охраны Государя по пути следования Его Величества и в местах остановок. Разработка же подробностей сих положений, по заявлению генерал-лейтенанта Курлова, должна была составить предмет его ближайших занятий. Этими двумя заседаниями ограничилась объединенная деятельность моя с товарищем министра П.Г. Курловым в деле охраны и дальнейшая организация таковой в Киеве протекала вне всякого моего участия, под непосредственным руководством генерал-лейтенанта Курлова, при ближайшем сотрудничестве полковника Спиридовича и подполковника Кулябко. К сему считаю нелишним добавить, что какие бы ни поступали ко мне ходатайства, связанные с Высочайшим приездом, имеющие хотя бы самое отдаленное соприкасательство с охраной Государя Императора – все направлялись мною непосредственно на распоряжения генерал-лейтенанта Курлова. Не говоря уже об обязательных постановлениях, издаваемых мною исключительно по предварительном соглашении с товарищем министра П.Г. Курловым или по его просьбе, все выпущенные мною извещения жителям города о предстоящем приезде Государя, о запрещении подавать прошения, бросать цветы, кидаться под экипажи и т.п. направлялись мною до печатания во всеобщее сведение на одобрение товарища министра.

Таким образом, организации охраны как Его Величества, так и статс-секретаря Столыпина для меня оставались тайной; что касается охраны покойного министра в генерал-губернаторском доме, то могу заявить, что в швейцарской, в коридорах, в саду и на улице возле дома днем и ночью находились агенты охранного отделения, установленные по распоряжению подполковника Кулябко.
На улицах к охране, по примеру Высочайших приездов прежних лет, были привлечены правые организации, но какие именно, в каком количестве и какие средства на этот предмет были израсходованы, мне совершенно неизвестно и полагаю, что по настоящему предмету должен быть хорошо осведомлен подполковник Кулябко, через коего непосредственно шли распоряжения по сему делу. Что касается меня, то мне не было отпущено никаких средств по случаю августовских торжеств, кроме 8000 руб. на приобретение казенного автомобиля, совершенно необходимого при частных разъездах по краю; отпущенной суммы, однако, не хватило и мне пришлось добавить около 1000 руб. из экстраординарного кредита. К сему считаю необходимым присовокупить, что ходатайство о приобретении мне казенного автомобиля мною было возбуждено ввиду предполагаемых постоянных разъездов в связи с проведением в жизнь земской реформы по закону 14 марта 1911 года и статс-секретарь Столыпин признал таковое заслуживающим уважения, тем более, что у командующего войсками казенный автомобиль имеется.

С момента приезда в г. Киев П.А. Столыпин был поставлен в известность об угрожающей опасности, причем 1-го сентября, ввиду сделанного мне в 6 час. утра доклада по телефону начальником охранного отделения о готовящемся террористическом акте, я предупреждал статс-секретаря Столыпина письмом (не лично, так как рано утром выехал на маневры с Государем Императором), прося его не выходить в этот день. Подобного рода доклад был сделан покойному министру генерал-лейтенантом Курловым (кажется, около 12 час. дня) и, по моему мнению, хотя не уверен, подполковником Кулябко. Лично я просил П.А. Столыпина не ехать в театр, на что он ответил мне категорическим отказом, находя свое присутствие в театре необходимым при таком торжестве. Насколько осведомлен был покойный министр о нахождении в театре в качестве охраны члена революционного кружка, состоящего на службе в местном охранном отделении, мне неизвестно, но полагаю, что этого он не знал.

По вопросу о том, было ли доложено Государю об опасности, угрожающей Его Величеству, я совершенно не осведомлен, но думаю, что раз генерал-лейтенант Курлов, как то мне заявил в разговоре дворцовый комендант генерал-адъютант Дедюлин, получает непосредственно от сего последнего указания и распоряжения в деле охраны Государя Императора, то, несомненно, товарищ министра Курлов должен был доложить дворцовому коменданту об ожидаемом террористическом акте.

В момент покушения на П.А. Столыпина Государя в ложе не было, во время же действия Его Величество сидел на переднем плане ложи с правой стороны, т.е. близко к первому ряду кресел, так что при желании злоумышленник, пробравшись незамеченным во время действия к передним рядам, мог произвести выстрел в царскую ложу на весьма близком расстоянии. Государь входил в ложу почти одновременно с поднятием занавесы и покидал ее вскоре после спуска таковой. Высочайших посещений городского театра после 1-го сентября по программе не предполагалось.
Касательно появившейся в прессе заметки, что статс-секретарю Столыпину было отказано в предоставлении особого автомобиля, заявить ничего не могу, так как по сему предмету никаких бесед с покойным министром не имел. Могу лишь сказать, что до приезда Государя я лично на своих лошадях и автомобиле всюду сопровождал П.А. Столыпина, так, например, 28-го августа мы совместно с ним были в Софийском Соборе на панихиде по Александре II и Александре III; в Киево-Печерской Лавре, в музее имени наследника Цесаревича; с момента же приезда Государя я лишен был возможности отдать в распоряжение П.А. Столыпина моих лошадей и с того времени он пользовался экипажами, предоставленными киевским городским головой и полицмейстером.

Примите уверение в искренней преданности Ф. Трепов.

ГА РФ. Ф. 2–7. Оп. 1. Д. 1. Л. 32–35. Подлинник.

Письмо генерал-губернатора Ф.Ф. Трепова сенатору М.И. Трусевичу

21 сентября 1911 года

Милостивый государь Максимилиан Иванович.

Вследствие письма Вашего спешу уведомить, что я вполне подтверждаю сказанное мною 19 сего сентября при личных с Вами переговорах, что написанное мною 1-го сентября письмо П.А. Столыпину я проездом на маневры передал в незапечатанном виде подполковнику Кулябко с тем, чтобы он, вложив в таковое доклад его тайного агента касательно предположенных террористических актов, представил министру внутренних дел. Однако, подполковник Кулябко, по имеющимся у меня сведениям, представив Петру Аркадьевичу мое письмо, не приложил к нему означенного заявления.

Примите уверение в совершенном почтении и уважении Ф. Трепов.

ГА РФ. Ф. 271. Оп. 1. Д. 1. Л. 87–87об. Подлинник.

Электронную версию документа предоставил Фонд изучения наследия П.А.Столыпина