Из воспоминаний советского экономиста академика Е.С. Варги.

<...> Так на место «рабочего государства» двадцатых годов пришло в шестидесятые годы государство бюрократии с Хрущевым в качестве диктатора во главе. Якобы социалистическое общество, в котором согласно официальной, идеологии «народ и партия едины», где «нет никаких социальных противоречий» — фактически расколото на классы и слои с резко дифференцированными доходами, в котором низшие слои враждебно противостоят правящей бюрократии и ведут с ней — доступными средствами — классовую борьбу: колхозное крестьянство саботирует работы на общественной земле и прежде всего обрабатывает свои небольшие земельные участки (приусадебное хозяйство). Крестьяне воруют в колхозе все, что могут, для своего частного хозяйства: корма, дрова, удобрения. Они сознательно оставляют часть урожая колхозного зерна, картофеля, свеклы, кукурузы неубранными в надежде позже использовать их для своего скота. Система такова, что у трудящихся нет никакой — ни материальной, ни моральной — заинтересованности в росте производства в общественном хозяйстве (этот вопрос требует особого рассмотрения).

Промышленный пролетариат ведет свою классовую борьбу методами, обычными при капитализме: угрозами забастовки и самими забастовками, замедленными темпами, демонстрациями против роста Цен, за повышение зарплаты. В ряде случаев применяются войска и происходят кровавые столкновения (события в Ростове). Говорят, что в 1962 г. и 1963 г. произошло пятнадцать случаев такого рода кровавых столкновений между трудящимися и вооруженными силами. Правда ли это, я не знаю, но мне это не кажется невероятным...

<...> Фактическую идеологию правящей бюрократии можно свести приблизительно к следующему: ...Руководящая роль бюрократии должна быть сохранена и укреплена.

Ход рассуждений высшей бюрократии примерно таков: мы — избранная часть общества, лучшая ее часть, самая умная Мы ответственны за советское государство. Крестьяне и рабочие ленивы, невежественны. Мы призваны побудить их работать, оплатить их труд: а если необходимо — особенно это относится к крестьянам — средствами принуждения. Мы должны все спланировать все предписать, все проконтролировать: что и когда возделывать крестьянам, когда им снимать урожай, сколько поставить государству сколько скота у них должно быть или сколько им не полагается иметь и т. д. Мы должны планировать промышленное производство — на год семь или двадцать лет вперед; установленный нами план является законом. Мы призваны планировать развитие науки и предписывать ученым, как они должны вести свои исследования, с тем, чтобы они не заблудились в своих теоретических исследованиях и не упустили из виду практические цели. Мы обязаны предписывать писателям и художникам, как и что им должно творить, чтобы принести пользу народу и служить социализму. Мы, политики, понимаем все лучше других людей; мы ответственны за все сферы человеческой деятельности. Мы определяем, каков должен быть доход колхозников, какова заработная плата рабочих, каково жалованье отдельных категорий работников умственного труда.

<...> Сегодня противоречие между официальной и действительной идеологией правящих кругов углубляет пропасть между ними и трудящимися, последние высмеивают и ругают их высокопарные речи. Газет обычно не читают, по радио слушают только музыку, спортивные сообщения и прогноз погоды. Да и сама бюрократия, естественно, так же мало верит в ею же провозглашаемую идеологию (за исключением того, что говорится о стремлении к миру и укреплении власти государства). Отсюда повсеместный цинизм, проникающий в самые глубинные слои учащейся молодежи из «лучшего» общества. Карьера  любой ценой и всеми способами, все остальное — пустая болтовня. <...> Грех Сталина, который никогда нельзя искупить, состоит в превращении «рабочего государства с бюрократическим извращением»  в государство бюрократии, — это произошло... вследствие отмены , «партмаксимума», распадения советского общества на классы и слои ; с огромными различиями в доходах. Идеи равенства, самоограничения, самоотверженности подверглись осмеянию; произошло обуржуазивание  образа жизни слоев с более высокими доходами, прежде всего  бюрократии.. .Сталин обрек на смерть десятки тысяч лучших русских и иностранных коммунистов, но лично меня он дважды спас: в 1938 г., когда ГПУ хотело меня арестовать на основании многочисленных ложных доносов, и в 1943 г., когда негодяй Вышинский обвинил меня в защите гитлеровского империализма. Почему Сталин сделал это? Не знаю! Может быть, думал, что я ему еще понадоблюсь...

<...>Оценка исторической роли Сталина китайскими товарищами так же в корне несправедлива, как и оценка, данная Хрущевым на XX съезде. Ошибки Сталина, признаваемые китайцами, не имеют решающего значения: они исторически исправимы. Это может показаться циничным, но, если смотреть на дело с точки зрения исторической перспективы, страдания миллионов несправедливо посаженных в лагеря людей, преждевременная смерть, вероятно, доброго миллиона прекрасных коммунистов — исторический преходящий эпизод.

Политические исследования, 1991. № 3.С. 148—164

Здесь цитируется по кн.: Хрестоматия по отечественной истории (1946-1995 гг). Под ред. А.Ф. Киселева, Э.С. Щагина. М., 1996, с. 85-87.